Алтай прекрасен! Так всегда говорила мама. И она, конечно же, была права. Как всегда. Мы часто забываем про это, и вспоминаем только тогда, когда лично сталкиваемся, но глупо отрицать, что практически все о чем нам говорила когда—то мама оказывается чистой правдой. Конечно, есть исключения из правил, и их множество, но на то они и правила… Что же до красот алтайских, то это только ребенку или, тем более, подростку может показаться скучным и унылым: горно—лесистый пейзаж с суровыми хвойными деревьями, бурными реками и огромными цветочными полянами. Взрослый же человек, да еще утомленный бесконечной городской суетой, в такой обстановке безусловно отдыхает душой. Но это в обычной ситуации. У Ильи же было нечто иное…
На самом деле он даже сам не мог никак классифицировать свою ситуацию, как ни старался. А началось все неделю назад, в прошлую пятницу. В самую обычную, казалось, пятницу, когда, утомленный рабочей неделей, люд не спеша тянется кто куда – по желаниям, главное туда, где будет возможность отдохнуть. Илья в качестве подобного места давно избрал себе скамейку в парке недалеко от дома. Это была совершенно конкретная скамейка, внешне ничем не отличавшаяся от любой другой в парке, но она обладала одним уникальным свойством, которое и сделало ее особенной в глазах Ильи – она была расположена в каком—то, непонятно как уединенном, месте парка, в которое, помимо Ильи, не забредал почти никто, исключением могли стать лишь редкие собачники, попавшие сюда в поисках своего не в меру суетливого животного. Для остальных людей ее каким—то непостижимым образом как бы и не существовало. Илья и сам нашел ее случайно, когда побежал за вырванной из рук ветром купюрой, и с удивлением обнаружил, что оказался в каком—то вневременном и внепространственном мешке – настолько тут было тихо и уединенно. С тех пор он каждую пятницу, да и просто, когда требовалось, отправлялся сюда – посидеть в тишине и покое, почитать, подумать, выпить пива, а может и чего покрепче. Только тут он мог по—настоящему отдохнуть и набраться сил, поэтому его паломничества сюда не прекращались никогда, независимо от времени суток или года. И естественно все это происходило в одиночестве. Не потому, что Илья был нелюдим, хотя что—то такое в нем проскальзывало, просто он прекрасно знал, что если он откроет кому—то свое тайное место, то очень скоро оно перестанет быть тайным, и вообще перестанет иметь смысл.
Туда—то Илья и отправился в прошлую пятницу. Неделя была непростой и ноги сами несли его к месту силы, как он его называл. Попутно ноги занесли его в любимый магазин разливного пива, утяжелив его сумку на литр пенного напитка, в обязательном порядке нефильтрованного, и в еще более обязательном – светлого. Ноги несли, душа радовалась, а сердце роняло с себя груз рабочих забот, довлевших над ним долгих пять дней. Пока же про них можно было забыть – здесь и сейчас они были не властны.
Илья неспешно разместился на скамейке и приступил к созерцанию – окруженная со всех сторон кустами сирени скамейка благоухала, радуя органы чувств источаемыми цветами запахами и расцветками, дополняемыми щебетом птиц, в большом количестве избравших сирень местом своего гнездовья.
– Хорошо! – довольно проговорил Илья, и извлек из сумки холодный сосуд с пивом. Он даже зажмурился от удовольствия, а пара затяжных глотков дополнили и без того идиллическую картину. – Хорошо! – повторил Илья и подмигнул какой—то птичке с любопытством разглядывавшей его с ближайшей ветки. Пичуга наклонила свою маленькую головку и моргнула, как бы подмигнув в ответ.
– Полностью с вами согласен! Полностью! – неожиданно раздавшийся голос стер довольную улыбку с лица Ильи и заставил глаза округлиться в легком испуге. Повнимательнее вглядевшись в птичку, как будто источником голоса могла быть она, Илья отогнал от себя фантастические мысли встряхиванием головы и занялся поиском действительного обладателя звучавшего голосового аппарата, который, впрочем, и не прятался.
– Простите великодушно… я, кажется, вас напугал… – говоривший пошуршал сзади кустами, похрустел ветками, и предстал перед Ильей.
Это было неожиданно, особенно если учесть тот факт, что за все то время, когда Илье было известно об этом месте, а это без малого два года, никто и никогда с ним здесь не разговаривал. А то, что обращались именно к нему Илья, после явления, уже не сомневался. Новый знакомец (впрочем, еще пока совсем незнакомец) вид имел неожиданный и не совсем презентабельный – весь какой—то всклокоченный, замызганный, запыленный.
– Вы на мой видок внимания не обращайте, пожалуйста, – словно прочитав мысли, поспешно проговорил он. – Очень много приходится передвигаться пешком, так безопасней… Единственный минус – отнимает кучу времени, а вот его—то у нас как раз нет, – человек договорил и, как бы выжидая, уставился на Илью. Илья же ожидаемо не понимал ничего и взаимно пялился на, как ему начинало казаться, какого—то местного сумасшедшего.
