Эх, как хорошо-то!
Открыв глаза, я вдохнула воздух, пахнущий деревом, свежей выпечкой, пчелиным воском и немного сыростью. От души потянулась. Старая кровать приветливо заскрипела пружинами, реагируя на мои движения. На столе уже стояла кружка с молоком, накрытая газетой от любопытных мух. И, главное, окна в избушке не открываются, а эти заразы как-то всё равно умудряются залетать вместе с входящими людьми. А может, между рассохшихся досок пролезают. Домик-то старыыый! Впрочем, даже если вспомнить моё далёкое прошлое и городскую квартиру… там тоже насекомые умудрялись просачиваться сквозь натянутые сетки. Но это так, лирическое отступление. Здравствуй, новый день!
Я соскочила босыми ногами на крашеный пол и смачно отхлебнула молоко. Не то, чтобы оно входило в число любимых напитков, но обижать гостеприимную хозяйку не хотелось. Анна Яковлевна в своё время приняла меня с распростёртыми объятиями и даже ничего не потребовала взамен. Ну а потом я сама как-то незаметно начала помогать по хозяйству, взяв на себя львиную долю повседневных забот.
Под окнами уже дежурил Яша, местный ловелас. Он не терял надежды привлечь внимание и даже не подозревал, насколько силён мой иммунитет к красивым людям… впрочем, лучше не думать об этом. Воспоминание больно хлестнуло по хорошему настроению. Вот так, ходит человек, улыбается, а внутри незаживающая рана периодически напоминает о себе…
- Привет, Настя! – Завопил Яков, когда я вышла во двор, грохоча пустыми пока вёдрами.
Поленилась с вечера принести воды, а теперь вот тащиться… ещё и мимо этого надоеды.
- Здравствуй, - без улыбки кивнула. А вот не заслужил.
- Давай, помогу! – Он побежал рядом, заглядывая мне в лицо, как преданная собачонка.
- Нет.
- Ну чего ты такая неласковая! – Возмутился парень, с досадой вгрызаясь в сорванную соломинку (эта привычка знакома всем сельским жителям). – Из-за того, что приезжая, да?
Я резко повернулась к нему, почувствовав укол страха.
- С чего ты взял?!
- Да потому что не похожа на нас, деревенских, сколько не старайся! Вас, горожан, издалека видно! Прибыл тут один сегодня, Прокофьич ему дорогу показывал. Так того хоть в тулуп обряди, а туда же… породу видать!
- Приезжий?! – Я выронила вёдра, и они с грохотом покатились по склону. – Ты его видел?!
- Что? – Яша завис, круглыми глазами глядя на убегающее добро.
У меня не было времени на глупости, пришлось схватить дурака за грудки и заставить сфокусироваться на более настойчивом раздражителе.
- Я. Спрашиваю. Ты. Его. Видел?!
- Отпусти, дура! – Он попытался оторвать руки, которые с одеждой прихватили и немного кожи. – Видел! Расфуфыренный, как баба. Патлы до лопаток, тьфу!
- Чёрные? – У меня начали неметь губы, поэтому Яша переспросил.
- Чего?
- Волосы чёрные?
- Ага. Как смоль. Так что, прогуляемся, может?
Последняя фраза ушла в пустоту. Меня уже рядом с ним не было, потому что я бежала назад. Что есть мочи. Яшка ругнулся и рванул следом.
- Вёдра-то подыми, дурная, упрут же! Куда?!
Ворваться в дом, найти сумку, кинуть туда пару самых необходимых вещей… на всё про всё ушло пять минут. Тренировка – великое дело! Но почему меня не оповестили? Анна Яковлевна специально договорилась с родственницей на местном вокзале… Лёгкая на помине, женщина, тяжело дыша, ввалилась в избу и запричитала:
- Настенька, девонька, тут он, тот, про которого ты предупреждала… - её взгляд наткнулся на упакованную сумку. – Девочка моя, не уезжай! Давай тебя в погреб спрячу пока! А явится, так скажу – уехала…
- Нет, простите, - мне было жалко заботливую хозяйку до слёз. Я заменила ей дочь… - Вы не знаете, что это за… человек. От него невозможно скрыться. Нигде.
- Но ты навестишь меня?! – Она смотрела умоляющими глазами, и язык не повернулся сказать правду.
- Постараюсь, - выдохнула я, целуя её в щёку. – Спасибо вам за всё.
Схватив свои невеликие пожитки, выскочила наружу, где нервничал не посмевший войти в дом Яков. Увидев сумку, он заметно растерялся.
- Ты что… ты… уезжаешь?!
Хотелось послать его к дьяволу, но тут мой взгляд упал в начало нашей прямой улицы, заставив метнуться за ближайший угол. Опоздала. Дьявол сам пришёл ко мне.
Он шёл посередине неровной, засыпанной гравием дороги. Никому не удалось бы сохранить такое достоинство среди огромных кусков камней и жутких колдобин. Никому, кроме него. Ветерок шаловливо играл с чёрными, невероятно густыми и шелковистыми волосами. Лично мне он всегда напоминал египтянина с фресок, особенно принимая во внимание смуглую, почти бронзовую кожу. Невероятно красивого и… нет, не соблазнительного. Это понятие преступно мелкое и незначительное, неспособное отразить истину. Представьте себе, что все ваши самые тайные, самые грязные, самые развратные мысли, которые вы прячете за сотней замков в тёмных уголках подсознания, вдруг обретут форму. И эта будет болезненно (именно болезненно) притягательная форма. Ужасно? Пошло? Да. Прекрасно? О, дааа. Если убрать эту уродливую, с моей точки зрения, порнографию, которая лилась из него с каждым вздохом, то остался бы просто красивый парень. Оболочка. Но с дьявольскими намёками в глазах, улыбке, каждом слове, он становился просто убийственным. Для меня. Каким бы невинным занятиям не предавался. Даже сейчас, просто идя, вызывающий наглец будил самое мерзкое в душе. Бесстыдные, гадкие желания, которые лучше держать в узде. А самое страшное - мой кошмар не был человеком.
