Зайдя в свой новый кабинет загородной резиденции, Михаил Сергеевич Горбачёв уселся за рабочий стол и первым же делом стянул ужасно неудобные туфли. Откинувшись на спинку эргономичного кресла, которое врачи настоятельно ему рекомендовали, он с облегчением вытянул ноги и пошевелил онемевшими пальцами. В совершенно новом кабинете, где только недавно сделали ремонт, почему-то пахло подвальной сыростью. Встав из-за стола, прямо в носках он проследовал через весь кабинет, отодвинул тяжёлую штору и резким движением распахнул окно. Весенний воздух ворвался в комнату, вытесняя оттуда накопившуюся затхлость. Сидевшая на террасе Раиса Максимовна оторвалась от книги и подняла голову.
– Ты уже вернулся? Как прошло совещание?
– Нормально, потом расскажу. Мне нужно немного поработать. Не возражаешь?
– Ты обедал? – заботливо спросила жена.
Этот вопрос почему-то вызвал у Горбачёва раздражение.
– Я не голоден, – сухо ответил он и, смягчившись, добавил: – Давай чуть позже попьём чайку, а сейчас я немного поработаю.
Раиса Максимовна кивнула и сделала лёгкое движение рукой, словно отпускала Президента немного поработать.
Он вернулся к столу, сел в кресло и снова принюхался. Открытое окно не помогло – в кабинете всё ещё чем-то пахло. Горбачёв покосился на туфли. Нет, туфли совершенно новые, и странный запах исходит явно не от них. Он вспомнил этот запах. Так пахло в старой часовне, переделанной колхозниками под лесопильный склад, куда он ещё пацаном лазил со своими ставропольскими друганами, когда они играли в войну.
Тяжело вздохнув, Горбачёв взял папку с бумагами, подготовленную его помощником по международным делам, и хотел было углубиться в чтение, но его внимание привлекла тёмно-синяя папка-скоросшиватель, которой он никогда раньше не видел. Она лежала чуть сбоку на той же тумбочке для срочных документов, и Горбачёв был уверен, что два часа назад этой довольно объёмной папки там не было. Может кто-то её забыл? Интересно, когда? И самое главное – КТО? Горбачёв нажал кнопку нового селектора.
– Илья, кто был в кабинете в моё отсутствие? – спросил он, пригнувшись к микрофону.
В динамике что-то щёлкнуло, и голос секретаря несколько растерянно произнёс:
– Никого, Михаил Сергеевич. Что-то случилось?
– Нет, всё нормально, Илья. Минут через двадцать организуй нам с Раисой Максимовной чай. Мне с лимоном, как обычно.
– Хорошо, Михаил Сергеевич. Что-нибудь ещё?
– Нет, спасибо, – ответил Горбачёв. «Интересно, откуда в таком случае эта папка?» – подумал он.
Отложив международные дела в сторону, он стал рассматривать дешёвую папку из прессованного картона и вспомнил инструкцию 9-го Управления КГБ, строго запрещающую брать в руки, открывать и даже находиться рядом с любыми папками, неизвестно как попавшими в рабочий кабинет Президента. Немного поколебавшись, он не удержался и всё-таки взял её в руки.
На ощупь папка была тёплой. На титульном листе крупным жирным шрифтом в три ряда было написано: «Целебная вода. Концепция общественной безопасности. Внутренний Предиктор СССР». И в самом низу помельче: «Державный град Китеж». Горбачёв недовольно скривился и отложил папку в сторону, после чего понюхал руки. Никакого запах не было.
– Рая, – громко окликнул он жену, – не знаешь, что обозначает слово «предиктор»?
– Предиктор? – Раиса Максимовна задумалась всего лишь на секунду. – Это существительное, неологизм, образованный от слова «диктор». Приставка «пре» в данном случае, вероятней всего имеет значения «до», «перед началом». Возможно это суфлёр? А почему ты интересуешься?
«Какой ещё суфлёр? Мало у меня своих суфлёров?» – раздражённо подумал Президент и, словно испугавшись, что жена прочтёт его мысли, поспешно ответил:
– Да так, ерунда, в одной статье попалось. Спасибо, мой генерал.
Он иногда называл жену генералом, чтобы польстить ей и подчеркнуть её значимость. А для окружающих это выглядело милой шуткой. Он снова взял папку и начал перелистывать сухие, как пергамент, страницы с распечатанным на матричном принтере текстом. Вероятнее всего, в его руках был печатный вариант рукописи какой-то книги. Он бегло пробежал преамбулу, в которой говорилось о достоянии русской культуры, об авторских правах, о мистике, выходящей за пределы юриспруденции. Всё это было настолько непривычно, что Горбачёв недовольно поморщился.
Какая к чёрту концепция? Один из помощников Президента докладывал, что некие умники придумали свою «концепцию глобализации», которая якобы должна объединить все народы мира вне зависимости от их национальных культур и ошибок исторического прошлого. Кроме того, он вспомнил недавний доклад гебешников про директиву Совета Национальной Безопасности США, якобы направленную на развал СССР. Но мнения специалистов разделились: кое-кто считал, что это банальный информационный вброс, правда, некоторые отнеслись к этому вопросу серьёзно.
