– Прогоняешь? – усмехается он.
– Нет, – мотаю головой. – Просто мне нечего тебе предложить.
Вот и призналась. Вот и все. Действительно ведь нечего. Пусть уже идет к ней. Вон как торкает при одном упоминании.
– Давай выпьем за встречу, – поднимает рюмку, протягивает мне, чтоб чокнуться. – Такой большой город, а мы, надо же, как – столкнулись.
Смотрю в его глаза и еле держусь на дрожащих ногах. Придерживаюсь за стойку и вливаю в себя алкоголь. Он проносится огнем по венам, жжет желудок, усиливает мою тоску по Ванечке стократно.
– Что ты хотела бы… вместо того, что есть сейчас? – вдруг неуместно спрашивает он.
“Тебя”, – не задумываясь ору я внутри себя, а вслух летит заскриптованное: – Я всем довольна. Я же тебе уже сказала.
– Ага… – крутит в пальцах рюмку, раздражающе постукивая ее донышком по стойке.
– Ты хочешь что-то еще? – сглатываю горечь, которая застряла на корне языка. – Кухня закрыта, но я к твоим услугам.
– Поехали со мной?
– Куда? – спрашиваю, хотя уже готова сорваться за ним куда угодно.
– Да плевать куда, – пожимает плечами Ваня. – Не придумал еще.
– Зачем? – усмехаюсь я, ловя в барных зеркалах свое бледное, растрепанное отражение. – Еще одна интрижка? Перепих на скорую руку? За этим и ехать никуда не надо. Но если хочешь, я живу недалеко. Вот только жилье у меня такое же убогое, как и работа. Соответствует хозяйке.
– М-м, – протягивает он, быстро поднимается, подходит к двери, переворачивает вывеску “Закрыто”.
Ваня дергает за спинку ближайший стул, разворачивая его, садится, расстегивает ширинку, глядя прямо в мои глаза.
Запускает красивую ладонь под резинку боксеров, сдвигая ее, достает член, сжимает у основания, и он начинает наливаться прямо у него в кулаке.
Я сухо сглатываю, снимаю взглядом пульсацию набухающих вен. Низ живота ноет от распускающегося цветком напряжения, а в голове – пожар. Делаю пару неосознанных шагов к нему.
– Стой там, – одергивает меня он и проводит вверх-вниз по своей плоти, сдвигая кожу, оголяя головку.
Моя злость перегорает как по щелчку, и я просто слушаюсь его. Стою шагах в десяти и пожираю взглядом каждое движение. Приоткрываю рот, когда вижу, как под ладонью кожа то разглаживается до идеальности, то вновь собирается гармошкой.
Возбуждение нарастает вихрем. Половые губки набухли до боли, я плотно соединяю колени, напрягаю мышцы.
Ванины пальцы сжимают почти головку, а выдохи сквозь зубы задают ритм его движениям. Темные зеленые глаза не шарят по фигуре, только мое лицо. Нижняя губа на мгновение исчезает за рядом белых зубов, и хриплый стон разбивает звенящую тишину.
Я смотрю на него как завороженная и даже не решаюсь запустить руку себе под юбку. Хотя это и не нужно. Я все сильнее сжимаю бедра, подстегиваю себя. Кажется, что этого взгляда достаточно, чтобы меня разнесло на атомы. Безумие как оно есть.
Ванечка уже стонет без стеснения, и я вижу, что он близок к финалу. Его рот приоткрыт, взгляд сцеплен с моим. Пара движений, и он выстреливает тугой струей на пол, оглашая помещение своим стоном.
Взрыв. Все внутри пламенеет. Это в голове, в груди, глубоко внутри меня. Я хватаюсь за край стойки, не сдерживаю отчаянный крик. У меня кружится голова, а все внутри горячо пульсирует, по бедрам стекает смазка.
– Я разрядился, поедешь? – его голос раздается прямо надо мной.
Поднимаю глаза, моргаю слипшимися от слез ресницами. После оргазма такой силы хочу только одного: к нему на руки. Хочу, чтобы он прижал меня к себе и назвал своей.
– Поеду, – киваю я, вновь попавшись в капкан зеленых глаз.
Он не дотрагивается до меня. Едва улыбается уголками губ.
– Ты в этом поедешь? – Ваня окидывает взглядом мою форму. – Там холодно.
– Я… – внезапно вспоминаю, что на мне облитая форма, состоящая из юбки и форменной рубашки. – Нет, мне нужно переодеться. Подождешь?
Мне вдруг становится страшно, что если я уйду, то он опять испарится. И тогда уже все… Я никогда больше его не увижу.
– Ага. Кофемашина как включается? – он направляется за барную стойку, задумчиво останавливается возле аппарата.
– Там есть инструкция, – поясняю я, а потом с моих губ срывается какая-то дикость: – Ты можешь пойти со мной? В подсобку…
Ваня смотрит на меня долгим взглядом, одним из тех, что, кажется, просвечивают рентгеном.
– Могу, – серьезно говорит он. – Только обещай не приставать.
Я застываю с открытым ртом – никак не могу привыкнуть к его шуточкам, сказанным серьезным тоном. Молча разворачиваюсь и иду в подсобку, где мы переодеваемся.
Пока я достаю свои вещи, – растянутый свитер и джинсы, – в небольшом коридорчике раздаются тихие шаги. В зеркале вижу, как Ваня застывает на пороге, подпирает плечом дверной косяк.
– Отвернись, – бросаю через плечо, дернув молнию сбоку юбки.
– Ты… хочешь, чтобы я отвернулся? – огонек в его глазах будто бы снова разгорается, но в следующую секунду он поднимает ладони в жесте капитуляции. – Ладно, ладно.
Отворачивается и возвращается в ту же позу.
Я улыбаюсь своему отражению. В груди горячо, словно там растет солнце, которое вот-вот прорвется наружу и затопит светом все вокруг. Весь город. Осветит каждый его темный закоулок.
