Женщины часто опаздывают. Красивые женщины – особенно часто. Ну а если ожидаемая кем-то красотка ко всему прочему является знаменитостью, если к ее образу давно и прочно приклеен ярлык «секс-символ», тогда она скорее съест на завтрак собственные чулки, чем явится вовремя. Так думал Кристофер Магнум, обозреватель глянцевого многотиражного журнала «Светские хроники».
В маленькой кофейне на Пикадилли было по-утреннему немноголюдно. От душного пряного аромата кофе немного кружилась голова. Снулая официантка меланхолично подкрашивала губы, растянув их в неестественной обезьяньей гримасе, чтобы помада ложилась ровнее. Пожилая уборщица вяло расставляла по столам вазы с салфетками. По непонятной причине хозяин-шутник решил обрядить ее в форменный целомудренно-розовый халатик-мини, который бесстыдно оголял ее узловатые варикозные ноги. Кристофер сидел за столиком у окна и безостановочно курил. Перед ним выстроилась батарея пустых чашечек из-под эспрессо – нервничая, Крис потреблял кофе в опасном для здоровья количестве.
А сейчас он нервничал и сам себя за это ругал. Причиной его появления в этом не слишком уютном месте было редакционное задание. Кристофер должен был взять интервью у особы, которая лично ему казалась недостойной появления в таком авторитетном и популярном издании, как «Светские хроники». Даже несмотря на то что имя этой женщины гремело на всю Европу и каждый раз при его упоминании мужчины многозначительно переглядывались.
Вот уже несколько лет Кристофер вел в журнале рубрику «Один на один»; его острые, с легким оттенком скандальности беседы со знаменитыми политиками, артистами, писателями пользовались бешеной популярностью. Публика, порядком уставшая от чернухи, негласно заклеймившая папарацци, с восторгом принимала эти интеллигентные и одновременно полные сарказма диалоги. Его называли гением интервью, магистром словесного поединка. Невероятно, но за четыре года существования рубрики ни один собеседник Криса не подал на журнал в суд! Хотя иногда Магнуму удавалось вытянуть из расслабившихся в его присутствии звезд такие жареные факты! Почему-то они ему доверяли. Может быть, все дело во внешности? Он выглядел как студент-отличник, не интересующийся поцелуями в задних рядах кинотеатра и вечеринками с пивом, марихуаной и любительским стриптизом на десерт. Элегантно растрепанные блондинистые волосы, немного растерянные пронзительно-голубые глаза за толстыми стеклами очков – он производил впечатление несколько отрешенного от мира добрячка. И большинство из интервьюируемых им персонажей поздно спохватывались, обнаружив под этой привлекательной маской жесткое перо и ядовитый юмор. Да Кристофер и сам был почти звездой – о его личной жизни охотно сплетничали журналы калибром поменьше, его иногда узнавали на улицах.
И вот теперь – такая неприятность. Главный редактор заказал материал о почти легендарной личности с наисквернейшей репутацией. Правда, Фелисидад (вероятно, это был ее псевдоним) никоим образом не могла считаться звездой в полном смысле этого слова. Ее фотографии не публиковались на обложке журнала «Пипл», и ей не светило стать почетным гостем в популярном утреннем телешоу. Однако имя ее у всех на устах. Потому что Фелисидад была знаменитой порноактрисой.
Перед встречей с ней Кристофер, будучи хорошим журналистом, не без легкого отвращения просмотрел все ее фильмы. Девушка не показалась ему ни привлекательной, ни роковой. Толстовата, бледновата, слишком ярко накрашена. Большинство фильмов с ее участием были черно-белыми. В отличие от других порнокартин, в них даже присутствовали элементы некоторой сюжетной линии. Андеграундные критики были от этой Фелисидад в полном восторге: почему-то порнушка в ее исполнении казалась им высоким искусством.
А Кристофер даже не подозревал, с чего начать разговор с той, чья профессия – бесстыдно раздвигать ноги перед миллионом мужчин. С той, чьи гениталии прославились на всю Европу. С той, которая заработала целое состояние, трахаясь перед кинокамерой. Эта прихоть главного редактора казалась Крису, считавшему себя интеллектуалом, чуть ли не оскорбительной…
– Доброе утро. Извините, я немного задержалась. Какой-то идиот запер на парковке мою машину…
Девушка, остановившаяся перед его столиком, выжидательно молчала – предоставила возможность галантно отодвинуть для нее стул. А Крис («Идиот! Какой идиот!» – ругал он себя потом) с минуту размышлял, прежде чем предложить ей сесть. Наверное, в первый момент он просто растерялся и не сообразил, что это и есть знаменитая Фелисидад.
Она оказалась совсем не такой, как он себе представлял. У нее было простоватое милое лицо: большие глаза неопределенно-серого цвета, бледные веснушки, неаккуратно рассыпанные по миниатюрному кукольному носу, тонкие, но красивые губы, каштановые, с рыжеватым отливом волосы, стянутые в небрежный хвост. Отдельные пряди выбились из сделанной наскоро прически и мягкими пружинками змеились вдоль ее слегка пухлощекого лица. Он знал, что ей никак не может быть меньше двадцати. Но она смотрелась девчонкой, почти школьницей!
