Родился я в нулевые. Когда Путин пришел к власти. Когда страна была под крахом. Так говорили, что была под крахом. Я-то не видел никакого краха. Слышу только вечно. Нулевые, типа. Девяностые, мол. А нулевых и девяностых не видел. Да и видеть-то не хочу эти девяностые. Разве, может быть еще хуже, чем сейчас? Шутка, конечно. Все у нас хорошо. Ну, не все, конечно. Но нормально, в общем. Я и не жаловался никогда. Мне всегда хватало всего. Родители, не обращая внимания на кризисы и прочее, не обделяли ничем. За это я им благодарен, конечно. И стране тоже благодарен. Все у меня было нормально. Вроде как, нормально.
Но стебали меня пацаны всегда за разное. И не только пацаны. И девочки тоже. То за брови черные. То за то, что они почему-то гуще, чем у остальных. То за волосы на руках, которых почему-то у меня было больше, чем у остальных ребят в моем возрасте. То еще за что-нибудь. В общем, повод находили. Хотя, находить-то его и не нужно было. Можно было просто взглянуть на меня и повод сам вертелся на языке, как мясо на сковородке. Или как уж. Или как кто. Не знаю, как кто, но вертелся. А вот про брови я конкретно комплексовал даже. Девчонки, помню, смеются надо мной. А я стеснялся. Я им нравиться хотел, а они смеются. Гадины какие. Класс шестой это был или седьмой. Одну видел недавно в соцсети с мужем. Расписалась уже. Та самая, которая ржала. Смотрю на фотки: а муж у нее похуже, чем Брежнев. Или такой же. В общем, густобровый и еще какой. Похуже меня и Брежнева вместе взятых. Вот ведь как бывает. А то смеялась с меня, а теперь сама получила. Сам Господь Бог, и сама вселенная ей направила в мужья то, с чего она смеялась. Интересно, сейчас-то хоть смеется? Сейчас же счастливая. Поэтому, дорогие, не смейтесь с других, а то сами получите в жизнь то, с чего смеетесь, и потом все поймете. Ну, или смейтесь, и как моя бывшая одноклассница – будете счастливыми. Тут уж сами выбирайте.
И это все не значит, что я был какой-то другой. Типа, изгой там. Нет вовсе, Обычный я был. Как и все. И не лез я никогда в литературу. Просто в 15 лет я прочитал Буковски, и сказал своему товарищу: «Я буду писателем». Он посмеялся. Потом и я посмеялся. Вот и вышло как-то так, что сел строчить слова. Я не лез в прозу, это она пришла ко мне, вошла в мою жизнь, а я лишь с распростертыми руками встретил ее, раз уж пришла, и сказал: «Ну, вот он я. Давай знакомиться, что ли».
А так-то да. Кем я только не хотел быть. То я решил, что я повар. Говорю своей девушке:
– Настюша, может, мне стать поваром?
Смотрит она на меня с опаской какой-то. Типа: в своем уме он? Ты? Повар? И говорит Настюша:
– Поваром? Ну, хочешь я поговорю со своим знакомым, он учится на повара в колледже.
Так и не поговорила. И забыл я уже про этого повара. Подумал тоже: действительно, ну, какой я повар? Из блюд я могу только пельмени с макаронами сварить. А из жареного – только яичницу с сосисками.
Здесь немного приврал даже, чтобы приукрасить. Врать нам приходится, да. Такие мы – писатели.
Если честно, то научился я готовить из блюд, практически, все, кроме совсем уж чего-то фантастического. Картошку? Пожарю, не проблема. Курицу? Тоже не проблема. Мясо запечь? С удовольствием сделаю, мясо – дело мужское, я им хорошо занимаюсь. Супы, рис, гречку, котлеты – это да, это тоже умею, научился. Хотя, чего там учиться? Ну, умею, короче. Пироги, торт, да всякому научился. А научился я всему, когда жил один. Когда живешь один и не такому научишься.
