Часть 1
Волна лазурная катила
На берег, пеною щипя,
И море синее искрило
В лучах, играя и слепя.
Дубы зеленые стояли
Как великаны у воды,
И ветви пышные склоняли
К прохладе моря у волны.
К листве печальные русалки
Взбирались в полдень и жару,
Цветочки в волосы вплетали,
Звучали песни их в лесу.
Полна мелодия коварства
Беспечным путникам в тени,
Ведь дочери морского царства
В забавах озорных вольны.
Русалки трепетно с терпеньем
Красавца долго стерегут…
Усталый путник с наслажденьем
В тени присел, чтоб отдохнуть.
Вот путник сладким сном забылся,
Во власти чар уже сопит.
Коварства замысел свершился,
Все тише пение звучит:
О, как русалки ликовали!
С ветвей спускались к молодцу,
В уста красавца целовали,
Сулили ласки лишь беду!
Перстами тонкими русалки
В пучину путника влекли
Красавца сонного ласкали,
На дно морское волокли.
Леса от берега тянулись,
От синевы морской волны
К вершинам гор, что ввысь взметнулись
В снегах и льдах хребтов гряды.
Леса бескрайние как море,
Волна зеленая кругом.
Как море лес в извечном споре
С неугомонным ветерком.
Лесная гуща здесь дышала
В густую зелень погрузясь,
Здесь бог лесов Хун-Да во славу
Оберегал свой лес, сердясь.
Хун-Да грозил гостям коварным
Широкой грудью-рогом, злясь.
Грозил он пальцем волосатым:
Кто смел обидеть слабых здесь!
Хозяина лесных просторов
Боялись дочери волны,
В морской волне от гневных взоров,
Визжа, спасались и они!
Плывут скорей они к Хи-Нане,
К богине вод, морей и рек,
К защитнице родимой маме,
Притворно жалуются все.
Страстей бушует прямо пламя:
Ах! Их лесной обидел дядя!
Но о коварстве о своем
И речи нет у них совсем…
– — – — – —
Игриво с берегом толкаясь,
Ведя с волною тихий спор,
Стояла лодочка качаясь,
Искрит волна, лаская взор.
К судьбе привязана у моря
В тени дубов изба стоит.
Старик-рыбак в ней жил без горя,
Старушка век с ним сторожит.
Красавец-сын у них был славный,
Опора старикам один.
В лесу он слыл как добрый малый,
И старикам примерный сын.
Шестнадцать лет тому минуло
Как в лодку с грустью не спеша
Снастей рыбацких паутину
Собрал старик, в волну глядя.
И бросив взгляд печальный в море,
Вздохнув тихонечко без слов
(Он вспомнил давнишнее горе)
Поплыл, надеясь на улов.
Старик направил лодку тут же,
Веслом касаясь чуть воды,
Туда, где синь волны поглубже,
И встал пристав лишь у волны.
Из тонких нитей сеть закинул
Старик близ лодки в первый раз.
Но ветерок лишь лодку двинул,
И невод в волнах чуть завяз.
Сетей нехитрую плетенку
Закинул подождав старик.
Но ветерок лишь тихо дернул,
А старец головой поник.
Волна же тихо набегая
Качает лодку, теребит,
Как будто хочет ей, играя,
Шепнуть тайком, но лишь шипит.
Старик задумался, решился
Закинуть сети в третий раз.
Стараясь дальше, что есть силы
Забросить невод в этот раз.
Полны богатого улова,
Он видит, сети стали вмиг,
И старец тянет невод снова,
К бортам лодчоночки приник.
Но вдруг увидел, сам не верит:
Ах, что за чудо из чудес!
Волна ласкается и светит,
Волна как зеркало небес!
На глади волн, качаясь тихо,
Лозою тонкой сплетена,
С младенцем люлька катит лихо —
Тут лодке в дар поднесена.
Чем руки матери нежнее,
Одна сменяясь за другой,
Волна с волною все живее
Подносят люльку всей гурьбой
С дитем чудесным в колыбельке,
С бесценным даром старику,
Малыш на мягонькой постельке…
Не сон ли это? Наяву!
Средь злата солнца в ярком блике
Малыш смеется рыбаку,
С печатью ангела на лике
Как солнцу рад он старику.
Вот тянет белые ручонки,
Лепечет что-то про себя.
Рыбак стоит у кромки лодки,
На диво дивное глядя.
Забыл рыбак про все на свете,
Забыл про рыбу и про сеть.
Спешит, несет от счастья светел
Старухе радостную весть.
Старик с старухою когда-то
По воле рока иль судьбы
Тоскою тихою обьяты,
Остались в свете лишь одни.
Грозой и бурей омрачено
Во гневе море унесло
Их дочь – единственное чадо
Их радость – малое дите.
С тех пор у стариков уж боле
На свете не было детей.
Отчаянье одно и горе
Лишь было спутницей их дней.
Возможно, сжалилось уж море,
В годах немного поостыв,
Над стариками в долгом споре,
Красавца сына подарив.
И вот с тех давних пор минуло
Уже шестнадцать с лишним лет,
И море старикам вернуло
Теченье долгих лет без бед.
Дитя природы, сын желанный
Он вырос – гордость стариков.
Умом и ликом был прекрасным,
Красавцем был без лишних слов.
От солнца кудри золотые,
От неба светлого глаза.
Как облака над морем синим,
Так кожа юноши бела.
От моря матушки родимой
Досталась силушка ему.
И буйным ветром, уж вестимо,
Дано упорство молодцу.
Добро да правит этим миром,
Старушка сына назвала
Достойным именем, Дикмиром,
И сердце доброе дала.
Нас тень печали серой старит,
Во все века бывало так,
Лишь радость молодость нам дарит
И годы долгие всегда.
Лишь от тоски-печали были,
Как оказалось, старики,
Стары не по годам средь боли,
Ведь годы были так горьки.
Но радостью печаль сменилась,
Тоска сменилась торжеством,
И сладость жизни им открылась,
И чаша полная их дом.
Дикмир подрос и стал опорой,
Подмогой верной стариков,
И с детства раннего порою
С добром и честь сберечь готов.
Среди листвы, среди дубравы
Он часто пропадал в лесу,
И звери птицы с ним на равных,
И лес родной как дом ему.
Язык зверей знаком Дикмиру,
