Заканчивался март 1987 года, Советский Союз еще казался единым и могучим, но определенные буржуазные, так сказать, тенденции уже начали просачиваться сквозь “железный занавес”. В школе номер N Черёмушкинского района города Москвы это, например, выражалось в том, что в самый последний учебный день каждой четверти, перед очередными каникулами, для старшеклассников устраивалась дискотека. Она проходила в актовом зале, под зорким приглядом учителей, во главе с грозой всех нарушителей дисциплины НВП-шником, руководившим контрольно-пропускным пунктом, в который превращался, дабы исключить пронос нелегальных жидкостей, сложнозастеклённый школьный тамбур. И даже несмотря на это явное ущемление прав, ребята всё равно считали, что жизнь скорее удалась, чем нет, ибо в соседних школах не было и такого.
Мероприятие постепенно раскочегаривалось, звучала уже третья или четвертая композиция, но народ ещё только собирался, и группы “по интересам” кучковались по периметру актового зала, а “танцпол” пока пустовал. Неподалеку от левого динамика акустической системы, перекрикивая гитарные риффы, возбужденно общались друг с другом человек шесть из 9-го “А” (напомним, что в те времена выпускным классом был 10-й, а не 11-й, как сейчас). Среди них был один из “фигурантов” нашей истории – Вадим Никитин. Он обсуждал с одноклассниками самое главное: удастся ли Лёвке Райзману и Жоре Федотову спецоперация по заносу в самое актовый зал двух бутылок “Ркацители”, купленных еще неделю назад в “голубом универсаме”. Операция была настолько секретной, что в детали толком не был посвящен никто, кроме героической парочки, дабы не дать фору вражеской стороне. Но, несмотря на это, Вадим и остальные пацаны отчаянно спорили, закидывали друг друга какими-то фантазийными аргументами и вообще были на волосок от тотализатора.
Внезапно мимо них проскочили две легконогих тени (благо освещение в зале было притушено). Проскочили и скрылись за черной портьерой, отделяющей “оупенспейс” зала от выхода на сцену и закулисных помещений. После недолгой оторопи “девятиашки” ломанулись туда же и обнаружили за портьерой уже обрушившихся на ведущие на сцену деревянные ступеньки победоносных Райзмана и Федотова. Каждый из вновь вошедших бросил пятюню сначала одному, а потом и второму из героев, после чего, не откладывая дело в долгий ящик, распили из горла первую. Далее решили, что задерживаться в этой каморке опасно, ибо их могут хватиться в любую секунду. И они вывалились обратно в общее пространство, отчаянно довольные собой. Эти молодые души были опьянены не столько кислой отрыжкой грузинского виноградарства, сколько ликующим осознанием того, что они, в лице Жорика и Лёвы, вчистую переиграли сильную команду противника, да еще и на чужом поле. Но не будем совсем уж романтиками: уточненная истина состояла в том, что некоторые из этой компашки, и Вадим в их числе, успели между окончанием уроков и началом дискотеки перехватить по большой кружке пива в районной “рыгаловке”.
Операция уже удалась, поэтому вторую бутылку решили выпить рискованно, по-наглому, чтобы видели и другие ребята. Но желательно, чтобы не видели “вертухаи”, хотя и это сейчас они почитали больше за вызов, чем за риск. Так наша повеселевшая ватага медленно перемещалась вдоль длинной стены актового зала, приветствуя встреченных знакомых и передавая друг другу откупоренное еще в каморке винище, на маленький глоток. Как раз была очередь Вадима, и он, резко возвращая в штатное положение запрокинутую для глотка голову, чуть не ударил по голове бутылкой невесть откуда возникшую перед ним девчонку.
– Ой, – только и вымолвил он от неожиданности, и, под общий ржач однокашников, присмотрелся к потенциальной жертве “несчастного случая на производстве”. Ей оказалась Юля Корчинская, новенькая из девятого-бэ. Ну как новенькая… Вообще-то она отучилась в их школе уже три четверти, перейдя в давешнем сентябре из более слабой школы, чтобы лучше подготовиться к будущему поступлению в институт. Думая о ней как о “новенькой”, Вадим, что называется, не задушил в себе сноба: ведь сам он пришёл в данную ячейку среднего образования всего-то годом ранее.
А истинным “виновником” этой мизансцены был Лёва, который, заметив невдалеке несмело сканирующую пространство Юлю, подозвал её к ним широким радушным жестом. “Ашки” и “бэшки” общались между собою не массово, но именно Лёва и Юля были хорошо знакомы, так как посещали факультатив по химии, единый для всей девятой параллели. И пока Юля делала несколько шагов в направлении Лёвы и Ко, Вадим как раз был занят заглатыванием кислятины. Поэтому так всё неожиданно и получилось.
А Лёва был столь разогрет виноградными парами, что, едва крикнув Юле “Приветище!”, бесцеремонно вырвал бутыль из рук Вадима и радостно протянул её девушке. Довольно рискованное предложение, учитывая сомнительность напитка и Юлину репутацию тихони и “правильной девочки”.
Вадим был так заинтересован возникшей постановкой, что даже забыл отвесить Лёвчику леща, вполне им заслуженного. Каково же было его изумление, когда, вместо того, чтобы отшутиться и отойти (как ожидал Вадим), Юля за секунду обвела заинтересованным взглядом всю хмельную бригаду, затем задорно, хотя и сдержанно, улыбнулась, приняла дар коллеги по факультативу и сделала из горла нормальный такой глоток. И даже сумела после этого удержать на устах улыбочку, хотя, возможно, это потребовало усилий (Вадим был далёк от мысли, что на самом деле она – тайный алкоголик, для которого подобная операция – не подвиг, а обыденность сирых дней).
