Настя, как кошка, у которой девять жизней. Придет в себя, отряхнется и дальше будет его шантажировать беременностью, выбивая большую сумму, при этом её алый рот будут исторгать слова любви и клятвы верности. Придушить хочется эту вероломную суку.
Зареченский подался вперед, впитывая в себя черты лица жены.
А ведь красивая… Даже сейчас. С израненным лицом, с синяками. Одни ресницы чего стоят. Длинные, изогнутые. Трепещущие.
Мужской взгляд скользнул вниз.
Грудь. Шикарная. Такая, какая ему нравится. Не маленькая, но и далекая от четвертого размера. Он уже представлял, как она нальется за период беременности и станет охрененно аппетитной во время кормления малыша. Подумал и осекся.
Всё-таки, Зареченский, где-то глубоко в душе ты остаешься неисправимым идиотом. Какое к черту кормление грудью? Неужели ты на самом деле думаешь, что она будет рисковать формой и упругостью груди ради того, чтобы ребенок получил самые необходимые питательные вещества вместе с молоком матери? Ерунда. Примет какую-нибудь фармацевтическую херь, прекращающую лактацию, и дело с концом.
Это же… Настя.
Горечь прокатилась по горлу, застряв в области груди. Михаил пожалел, что отдал бутылку охраннику. Если бы он заартачился, его пропустили бы, никуда не делись.
Михаил ударил себя раскрытой ладонью по коленям.
Всё.
Мужнин долг он выполнил, у кровати больной жены посидел. Пора и честь знать.
Михаил уже начал вставать, когда на подсознательном уровне почувствовал какие-то изменения. Вроде бы и шума не было, ничего, что могло привлечь его внимание и заставить снова посмотреть на кровать.
Хотя…
Человеческий взгляд порой способен заставить другого человека обернуться, вызвав некоторые физиологические реакции тела. Мурашки, например, или просто неприятное покалывание.
Так и сейчас оказалась.
Видимо, своим не совсем осторожным и деликатным присутствием, он разбудил её.
Потому что сейчас Настя смотрела на него. Не отрываясь и не моргая.
Первой мыслью было: почему ему не позвонили и не сообщили, что она пришла в себя? Он же говорил врачу: будут изменения, сразу сообщать ему. Придется снова поговорить с врачом.
Второе. Взгляд Насти ему не понравился. Михаил в ту секунду даже не смог бы точно описать, почему. Возникло ощущение и всё.
Его губы медленно скривились в циничной усмешке, и он уже хотел съязвить, но Настя опередила его.
Практически не размыкая тех самых порочных губ, выдохнула:
- Кто… вы?..
Михаил на миг замер, а потом откинул голову назад и громко рассмеялся.
***
Прежде чем открыть глаза, она почувствовала на себе взгляд, от которого стало не по себе. Странное чувство. Пугающее.
И она готова была поклясться, что на неё смотрели с ненавистью.
Тело болело так, словно по нему проехал бульдозер. Каждая мышца, каждая клеточка. Даже дышать было больно.
Непривычно как-то.
Почему такие странные мысли приходят в голову? Непонятно.
И снова резануло по телу неприятное ощущение чужого взгляда.
Она решилась открыть глаза.
И замерла, не зная, как реагировать.
Первое, что девушка увидела – высокий широкоплечий мужчина в помятой рубашке. Он стоял рядом, и весь его облик кричал об одном – об опасности. Об отчужденности. А глаза… Глаза смотрели на неё холодно. И было в них нечто такое, что заставило её содрогнуться.
Ненависть? Разочарование? Что?
Она не знала этого мужчину. Более того, она была уверена, что видит его впервые в жизни.
Они нигде никак не могли пересекаться, потому что всё в нем говорило о том, что их миры, их взгляды на жизнь, убеждения, нравы – всё разное. Что их ничего не может объединять.
И всё же он находился рядом с ней.
Почему?
Девушка внутренне содрогнулась.
Что-то не так. Что-то, что она не может уловить. Понять, осознать спросонья.
И где она?
Оглядеться она не успела, потому что увидела, как незнакомец начинает кривить губы. В омерзении?
И даже на расстоянии она явственно почувствовала запах алкогольных паров. Так он ещё и пьян.
Вопрос о том, кто он, сорвался с губ прежде, чем она успела взять себя в руки и хотя бы немного адаптироваться.
Чего девушка никак не ожидала, так смеха в ответ.
Мужчина смеялся искренне, хотя в его смехе так же присутствовали саркастические нотки, что всколыхнуло в ней ещё больше раздражения и непонятного страха от полного непонимания происходящего. Этот мужчина знал куда больше, чем она.
Внутренне задрожав, она медленно перевела взгляд от мужчины. Куда угодно смотреть только не на него. Неприятный он. Отталкивающий. И пьяный. Разве нормально быть в нетрезвом состоянии рядом с девушкой, которая… находится в больничной палате?
В первое мгновение она даже не поняла, что так и есть. Белые потолки, аскетизм в мебели. Запах медикаментов, который ни с чем не спутаешь.
Значит, с ней что-то случилось.
И тут её взгляд упал на собственное тело.
На выпирающий живот.
Сердце зашлось в сумасшедшем ритме.
Она БЕРЕМЕННА?!
Она беременна…
О, Господи.
Вот тут дыхание окончательно оборвалось, в горле возник ком, и девушка отчаянно попыталась проглотить его, не замечая, как незнакомец резко оборвал свой смех и, прищурив глаза, впился негодующим взглядом в её лицо.
- Ты-меня-не-помнишь?
