Сиэтл, 2012. 17 мая2012. 17 мая
Вирджиния Мэйсон Хоспитал
Воздух был напоен приторными ароматами попкорна и дешевой газировки, в которых явственно ощущались нотка спирта и удушливый, сладковато-гнилой запах смерти. Миниатюрная молодая женщина в нелепом наряде из пижамной рубашки и нарядной юбки нервно мерила шагами предоперационную, прижав к груди сцепленные руки в липких, полузасохших пятнах крови.
– Может, присядешь? – предложил сидевший на скамье у стены шериф Крис Пламмер.
Молодая женщина качнула головой и взглянула на часы.
– Всё будет хорошо, – почти неслышно промолвил мужчина, но она едва ли обратила на его слова внимание.
Крис Пламмер опустил голову, сжимая края висевшего на шее мутно-коричневого шарфа; в бесформенной куртке, мешковатых джинсах и залысинах на голове он напоминал неуклюжего моржа.
Секундная стрелка отмерила не одну сотню оборотов, прежде чем в освещенный люминесцентными лампами холл вышел пожилой врач.
– Доктор Морган! – бросилась к нему женщина.
– Операция прошла успешно, – без энтузиазма начал врач, – но я не хочу внушать вам ложных надежд, мэм. Он потерял слишком много крови еще до реанимации, и… – доктор Морган перевел взгляд на подошедшего Пламмера, – он не может дышать самостоятельно. Зрачок не реагирует, поэтому…
– Погиб… мозг? – севшим голосом уточнил шериф.
– Я думаю… Держите её! – воскликнул врач, когда женщина начала оседать на пол.
Пламмер посадил лишившуюся чувств молодую женщину на скамью.
– Принести тебе воды? – участливо спросил он, когда она пришла в себя.
Но женщина не слышала его.
– Доктор… доктор Морган, – с трудом выговорила она, не сводя с врача ищущего взора, – когда… когда я смогу увидеть его?
– Скоро мы переведем его в палату, – кивнул доктор Морган. – Постарайтесь взять себя в руки, – устало посоветовал он при виде покатившихся по впавшим щекам женщины слез. – Мы сделаем всё возможное, мэм…
Молодая женщина прижала ладонь ко рту, плечи её тряслись. Врач попросил вышедших из операционной ассистентов принести успокоительного.
Многим позднее женщина на негнущихся ногах вошла в палату, наполненную железно-горькой смесью острых запахов крови и медикаментов. На высокой койке одиноко лежала укрытая покрывалом недвижная фигура, в катетерах и трубочках казавшаяся и неживой, и совсем хрупкой. Половину белого, как мел, лица, скрывала кислородная маска, в знакомом до боли хаосе падали на лоб взъерошенные волосы, мерно и невозмутимо тикал кардиомонитор. Молодая женщина подошла к койке, машинально поправила одеяло и, не сдержав судорожного вздоха, расплакалась снова. Ноги подкосились от душевной слабости, и она почти упала на колени, сжимая холодными руками простынь, зарываясь лицом в одеяло и умоляя без надежды быть услышанной:
– Прости меня, прости… Я не знала… Я просто хотела помочь…
Молодая женщина так и заснула на коленях – провалилась в спасительное беспамятство, в котором не было боли, раскаяния, сожалений. Она не чувствовала времени, лишь цеплялась за обрывочные сновидения, пока не проснулась внезапно не от шума.
Её разбудила тишина.
Женщина подняла голову и огляделась в недоумении, моргая и пытаясь разглядеть во мраке хоть что-то. Но темнота была не просто густой – она окружала плотной завесой, наполняя палату неизвестностью. В открытом окне за полотнами раздвинутых занавесок на ночном небе не было ни луны ни звезд, в комнате не светилась даже тусклая тень кнопки вызова, и женщина в неожиданном диком страхе посмотрела туда, где находился кардиомонитор.
Аппарат не работал вообще.
Отдаленным эхом со стороны дверей послышались наполнившие коридор испуганные крики, тревожные возгласы, топот ног; молодая женщина встала, опираясь о койку дрожащими руками. Дверь внезапно распахнулась, в темноту ворвался яркий луч фонарика в руке медбрата, и палату наполнил оглушительный женский крик.
Койка была пуста.
Сиэтл, 2010. 15 февраля2010. 15 февраля
Янгстаун, Ю-З Авалон-Уэй
Тучный и морщинистый, с жидкими, наполовину седыми волосами и жеванной сигаретой во рту, Крис Пламмер сидел на расшатанном кресле за своим компьютером и лениво просматривал отчёт одного из сотрудников. Широкую комнату с низким потолком и налетом на окнах наполняло мерное гудение системных блоков и сизая дымка сигаретного дыма. На спинках кресел висели стеганные куртки, на столах лежали недоеденные гамбургеры.
– Эй, Бобби, – выплюнув окурок, позвал Крис, – твоё дежурство закончилось?
Сидевший неподалеку и игравший в пасьянс Бобби Картер откликнулся, не отводя взора от экрана монитора:
– Да, кэп. А что?
– Давай сгоняем к Энрико, купим тако с курицей. У меня как раз перерыв.
– Давайте, – в голосе Бобби слышался слабый энтузиазм.
– Элиан, за старшего, – Крис поднялся с места, зашагал к выходу и остановился возле дверей, услышав звонок.
Набросивший непонятного цвета куртку Бобби хмуро посмотрел на аппарат, ответил на звонок и включил громкую связь:
– Полицейский департамент Сиэтла, сержант Картер. Слушаю.
– З-здравствуйте, – донесся из трубки детский голос. – Я… Я хочу заявить об убийстве.
Полные неуверенности и страха слова в один миг развеяли сонную атмосферу полицейского отделения; детективы отвлеклись от своих дел и подались вперед, внимательно слушая.
