Долгая дорога домой

Долгая дорога домой
О книге

Книга приурочена к 100-летию со дня рождения великого белорусского писателя, участника Великой Отечественной войны Василя Быкова (1924-2003). Окончив пехотное училище в чине младшего лейтенанта, Быков воевал с осени 1943-го и до победного мая 1945-го; трижды раненный, он до конца своих дней носил осколок в правой руке.

Во всех произведениях писателя есть один неизменный герой, и это отнюдь не сам автор, чье незримое присутствие так или иначе каждый раз ощутимо. Этот герой – правда. И этому своему герою Быков оставался верен в самые мрачные годы, когда его запрещали и травили «от Москвы до самых до окраин».

Воспоминания «Долгая дорога домой» стали последней книгой Василя Быкова. С присущей ему откровенностью автор рассказывает о наиболее ярких эпизодах своей жизни, дает оценку общественно-политическим и культурным процессам, происходившим на его глазах. И хотя автобиографичные моменты в той или иной степени присутствуют в большинстве произведений Быкова, эта последняя книга, вне сомнений, самая исповедальная.

Книга издана в 2024 году.

Читать Долгая дорога домой онлайн беплатно


Шрифт
Интервал

© Быков В. В., наследники, 2024

© Тарас В. Е., наследники, 2024

© Шапран С. В., предисловие, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Остаться собой

Совесть, благородство и достоинство —
вот оно, святое наше воинство.
Протяни ему свою ладонь,
за него не страшно и в огонь…

Эти строки принадлежат Булату Окуджаве, который, как и Василь Быков, мальчишкой пошел на фронт, и который, отвечая однажды на мои расспросы о литературных пристрастиях, сказал: «К Быкову у меня особое отношение: мы – ровесники, мы – фронтовики. У него крепкая рука и его мир, который он преподносит мне, очень сходен с моим. Я наслаждаюсь».

В домашней библиотеке писателя и сегодня хранятся «Песни Булата Окуджавы» с дарственным автографом: «Дорогой Василь, в эту бурную эпоху посылаю тебе свои тихие песенки. С давней любовью. Булат. 29.6.90». И эта высокородная «Песенка», конечно же, и о Василе Быкове тоже: «Совесть, благородство и достоинство – вот оно, святое наше воинство…» Неслучайно на исходе 1980-х не власть предержащие, а студенты из белорусского города Новополоцка в письме в газету назвали писателя совестью нации. С той поры это определение навсегда закрепилось за Быковым. К нему, как некогда ко Льву Толстому, шли с вопросом: «Как жить, Василь Владимирович?»

И не удивительно. Близкий друг Алесь Адамович, прозаик и кинодраматург, в шестнадцать ставший рядовым партизанского отряда, вспоминал, как прогуливались они однажды с Быковым и говорили о том, а хотели бы начать жизнь снова? Прошлое зачеркивается полностью, тебе двадцать – живи снова! Рассуждали, что плохо ли хорошо, но прошли по жизни, хоть и с большими потерями, одного все же не утратив – лица будто бы не утратили. Хочется верить, что не загнала жизнь (а ведь загоняла) в чужую, не свою шкуру. И вот прикинули: выстояли б еще раз? В итоге оба сошлись на том, что не приняли б такого подарка – не захотели б начать жить снова.

О Василе Быкове еще при жизни было написано около десятка литературоведческих книг. Пожалуй, лучшая – авторства Игоря Дедкова – названа на редкость метко: «Повесть о человеке, который выстоял». На ее страницах автор риторически спрашивал: «Почти неизъяснимо, почему – правда. Почему у Быкова всегда – правда?» Справедливо заключал в дни прощания с белорусским писателем и Леонид Жуховицкий: «Я не стану говорить, что из писателей-фронтовиков Василь Быков был первым, но он никогда не был вторым. Ни вторым, ни третьим, никаким. Это как линкоры, они идут в линию, и впереди никого нет».

Вот уж точно, в книгах того, кого литературная критика нарекла представителем «лейтенантской прозы» (окончив пехотное училище в чине младшего лейтенанта, Быков воевал с осени 1943-го и до победного мая 1945-го; трижды раненный, он до конца своих дней носил осколок в правой руке – той самой, которой были написаны все его знаменитые военные повести), есть один неизменный герой, и это отнюдь не сам автор, чье незримое присутствие так или иначе каждый раз ощутимо. Этот герой – правда. И этому своему герою Быков оставался верен в самые мрачные годы, когда его запрещали и травили «от Москвы до самых до окраин». Когда регулярно вызывали на «профилактические беседы» в Минск и Гродно, где он в ту пору жил. Когда имя писателя фигурировало в докладных Главлита, тогдашней Мекки советской цензуры, и в секретных донесениях двух руководителей КГБ СССР – В. Семичастного и Ю. Андропова. Когда неутомимые цензоры читали Быкова разве только не под лупой, подсчитывая соотношение «хороших» и «плохих» персонажей. Когда в его доме били окна, и днем и ночью не прекращался телефонный террор: «Сколько вам заплатили за клевету на Советскую армию?» Когда в школах и на предприятиях выступали с лекциями о бдительности, где примером был Быков, чьи произведения, видите ли, «направлены на подрыв советской власти». Когда вербовали близких к нему людей и, желая заставить несговорчивого автора играть по их правилам, беспощадно расправлялись с его друзьями: на одного, писателя-фронтовика Алексея Карпюка, оставив его самого и его семью без средств к существованию, сфабриковали подложное уголовное дело; другому, историку Борису Клейну, лишив научной степени и работы, не позволили покинуть Гродно: «Вы будете маячить на гродненских улицах как тень, чтобы все видели, какая судьба ждет того, кто пойдет против нас».

Но в то же время была и солидарность коллег – писатели, знакомые и нет, письменно и устно высказывали слова поддержки и утешения: Алесь Адамович, Виктор Астафьев, Микола Бажан, Григорий Бакланов, Юрий Бондарев, Рыгор Бородулин, Янка Брыль, Геннадзь Буравкин, Анатоль Вертинский, Даниил Гранин, Аркадзь Кулешов, Кайсын Кулиев, Михась Лыньков, Иван Мележ, Виктор Некрасов, Пимен Панченко, Сергей Смирнов, Константин Симонов, Александр Солженицын, Владимир Тендряков…

«Сегодня ночью дочитал “Мертвым не больно”. Не могу сказать, как ты мне близок, как хочется обнять тебя, поблагодарить. Да, им уже не больно. Но боль за них, живущую в нас, быть может, сильней всех выразил ты…» – писал Григорий Бакланов. А Виктор Некрасов – тот самый Некрасов, с чьей повести «В окопах Сталинграда» и ведет отсчет правдивая литература о минувшей войне, – признавался в одном из писем: «Мы с Вами не знакомы, но после последней Вашей вещи и всего, что вокруг нее произошло, мне кажется, что мы знакомы уже тысячу лет…»



Вам будет интересно