Совещание всё никак не начиналось: уже прошло пять минут сверх назначенного срока; десять, пятнадцать. Антон Ведяев рылся в смартфоне и время от времени бросал взгляд на соседние ряды – они не так скоро, как вначале, но таки ещё пополнялись. Народ всё больше знакомый: энергетики, коллеги и, кроме того, земляки.
Поскольку совещание-то городское, узкое совещание. Не то, чтобы какие-то тут местные тайны обсуждались, а исключительно в рамках плана мероприятий второго квартала именно этой административно-территориальной единицы.
На свободное сиденье рядом рухнул запыхавшийся мужик в годах. Тоже знакомый; они обменялись рукопожатием.
– Делать нечего, – проворчал ветеран, кивая в сторону сцены, где был заготовлен стол для президиума. – А тут бежи, торопись, чтоб вас!..
– Истинно так, – согласился Антон. Но вы вовремя прибыли, не опоздали.
– Приходится. А что, медиаторов… модераторов – ещё не видно? Зам по экономике, наверное, прибудет.
– Наверное.
Зам по экономике городского главы не принадлежал ни к одной королевской фамилии, поэтому большой точностью не отличался и появился лишь спустя двадцать минут, в сопровождении представителя областной электросетевой компании. Последний собравшимся был также хорошо известен, благодаря своим постоянным претензиям о задолженности по оплате за потреблённую электроэнергию. Ни о чём ином, а как раз об упомянутом безобразии стал говорить он и на этот раз, напирая на то, что компания терпит лишения и выбивается из сил, чтобы только обеспечить местное население высококачественной электроэнергией. Да. Но встречает лишь иждивенческое настроение названного населения, которое в ряде случаев злостно уклоняется от уплаты. И компания при всей своей доброте больше не намерена терпеть такое бесчинство и кормить упомянутое население. Она и без того взвалила на себя тяжкое бремя социальной миссии, помогая детско-юношеской спортшколе, которой в этом году подарила два футбольных мяча, и дому престарелых, которому презентовала городки и 200-килограммовую штангу. Для продления активного долголетия. Одного железа в ней сколько!
В заключение представитель зачитал общую сумму задолженности города, а также в разрезе наиболее крупных организаций-неплательщиков. Затем он перешёл к зачитыванию списков самых нерадивых физических лиц, но этого уже собравшиеся выдержать не могли – отчасти из-за невыносимой нудности процесса, а равно потому, что частью и сами были внесены в эти амбарные книги.
– Горькая жизнь, – ни к кому не обращаясь, заметил Антон.
– Ага, бедняги, – проворчал вполголоса сосед и уже громко спросил:
– А у вас, простите, какая зарплата? Наверное, очень невысокая?
Вопрос был риторический и даже ритуальный, но привыкнуть к нему, видимо, оказалось не так-то просто: представитель поперхнулся, затем покраснел от негодования и бросил:
– При чём тут моя зарплата? Уверяю, она меньше, чем у игрока высшей лиги, но задолженности по оплате электроэнергии у меня нет.
– Это я к тому, – пояснил труженик местной энергетики, – что некоторым гражданам нашим при таких тарифах платить очень затруднительно. А платить надо много и долго – зима-то у нас суровая и долгая.
– Но при чём тут наша электросетевая компания? – неприязненно посмотрел на бутылку с минеральной водой представитель. – Если он не в состоянии платить за товар, пусть им не пользуется.
– А ведь среди неплательщика есть и ветераны отрасли, которые строили плотины, эти самые электросети. Или это вы их построили?
Тут представитель совсем побагровел, начал хватать ртом воздух, чтобы ответить хаму, но вмешался зам главы:
– Давайте ближе к делу. Факт остаётся фактом: задолженность имеется, и немалая. И её надо гасить. Следует решить, как и в какой срок выполнить эту задачу. Давайте обсудим. А насчёт тарифов: не станем же мы строить тут свою ГЭС – она съест половину нашего бюджета на двадцать лет вперёд.
Дальше ничего особенного уже не происходило, поскольку совещание вошло в русло конструктивного обсуждения проблемы, следствием которого стало твёрдое заверение, что долг в самое наиближайшее время будет закрыт. С тем, потратив на разрешение этого вопроса три с половиной часа, все разошлись – до следующего совещания с убедительными заверениями, что имеющаяся недоимка по оплате за электричество будет немедленно ликвидирована.
Антону предстояло добираться на край города, в непрезентабельный район, застроенный больше, чем наполовину, одноэтажными домами. Он почему-то носил неофициальное звание Нахаловки, хотя дома были построены едва ли не век назад, и, во всяком случае, гораздо раньше втиснувшихся сюда многоэтажек. Выводок которых, по справедливости, как раз и следовало бы так величать Нахаловкою. Официально территория именовалась Осиновой, хотя ни одной осины здесь уже не росло, только акации да сорные маньчжурские клёны, растущие дико и быстро, как крапива на заброшенной даче.
Антон с досадой отметил, что сентябрьское солнце уже валится за горизонт – долгое совещание к тому же началось поздно – и решил двинуться домой пешком, поскольку автобусы ходили в Сосновую с большими интервалами. Хорошо ещё, сегодня в его трудовом графике не значилось репетиций в ДК. Там он аккомпанировал хору ветеранов по четвергам, а по иным дням – группам танцоров или вокалистов, когда занимались эти артисты.. В основном перед праздниками или конкурсами и смотрами. За это ему платили полставки помощника музыкального руководителя, что выливалось в четыре тысячи рублей за месяц. Основная его работа была более доходной, хотя и временной: он замещал одного из четырех бойлерщиков, уволенного по причине низкой трудовой дисциплины, а именно – пьянства. Место береглось для племянника директорши ДК, который пока служил в амии. Тем временем Антон получал тут около 15 тысяч. Ещё случалось ему подрабатывать на устройстве электропроводки в новых домах. Хоть всяких допусков у Ведяева не имелось, но не зря же он окончил один курс института по специальности энергетика. И все, кому следовало, об этом знали.
