Аля
– Ты кое-что у меня украла, Аля. Теперь ты должна мне… жизнь.
– Я не делала этого, меня подставили!
Взгляд самого влиятельного человека в городе, которого я обрекла на верную смерть, стекленеет и становится тяжелым.
– Через 6 месяцев они меня убьют, через 9 ты родишь мне наследника, а потом…
Градус в номере, где должна пройти роковая ночь, накаляется от незаконченной фразы.
– А потом? – напряженно замираю.
Взгляд Руднева опасно затуманивается.
– Ты станешь свободной. Ребенка будет воспитывать мой брат. А теперь раздевайся, Аля. Иди в душ, и без фокусов.
Меня трясет так, что тюбик с гелем для душа выпадает из моих рук. Я наклоняюсь и рваными движениями поднимаю его со дна душевой кабины. Полностью обнаженная, я отдаюсь во власть горячей воде и мало-мальски чувствую себя в безопасности. Но это лишь пока.
Потому что за дверью меня уже поджидает зверь, чьей должницей я являюсь.
Я прислоняю мочалку к своему телу, начиная тереть кожу так, чтобы ничего не чувствовать в ближайшие десять минут. Ведь это будет длиться ровно столько, правда?
Я глотаю горячий пар и вмиг замираю. Эмоции берут надо мной верх, и тогда горячие соленые капли стекают по моим щекам, уносясь прочь вместе с убегающей водой. Я продолжаю остервенело тереть кожу, но так и не чувствую ожидаемой боли.
Меня привезли сюда для чужого мужчины, который не верит в мою невиновность. Руднев слишком толстокож для доверия, но я знаю правду. Знаю, что я его не подставляла. В попытке спасти любимого я в свои 21 год ввязалась в ту злосчастную авантюру с казино, но я совсем не знала, что цена этой авантюры – чужая жизнь. Жизнь некоего 30-летнего мультимиллионера Руднева Артема Ильясовича, которого раньше я никогда не видела.
Мои мысли прерывает требовательный стук в дверь. Это не Кирилл, нет. Это тот, кого я фактически убила, и теперь Руднев пришел за расплатой.
– Выходи, Аля, и без глупостей. Мне осталось не так долго жить, поэтому ждать у меня просто нет времени!
Мочалка выпадает из моих ослабевших рук. Его фраза подходила по всем фронтам, все так и есть. Я сама лишила его времени.
Я подставляю соленое лицо под струи теплой воды, а уже через несколько минут дрожащими руками надеваю то, что было для меня приготовлено. Тонкая шелковая ткань, которая не прикрывает абсолютно ничего. Которую можно с легкостью порвать.
Господином Рудневым была продумана каждая деталь этой ночи.
На ватных ногах я выхожу из ванной и почти сразу наталкиваюсь на внушительную фигуру Руднева.
Какой взгляд у человека, которому осталось жить 6 месяцев? Теперь я знаю.
Голодный.
Жадный.
И, вероятно, желающий меня убить. Жизнь за жизнь.
Его янтарные глаза вцепились в мои. Зверь обшаривал мое тело своими пугающими глазами, словно был готов получить меня прямо здесь и сейчас, но я искала взглядом совсем другого мужчину.
Я не узнаю свой голос – дрожащий, хриплый и очень тихий:
– Где Кирилл?
– А он здесь нужен? – жестокая ухмылка в ответ.
Под его до жути яркими глазами я нервно сминаю тонкую ткань. В номере отеля становится прохладно, мокрое тело покрывается мурашками. Влажные волосы прилипают к спине. Сердцебиение усиливается.
– Вы сами хотели, чтобы он присутствовал. Вы хотели моего унижения.
– Ты не в том положении, чтобы дерзить мне. Раздевайся, Аля. Сейчас же.
Новый прилив страха поднимается во мне цунами. А вдруг он перейдет за рамки нашего договора?
А он перейдет.
– Какое-то извращенное желание, чтобы твой мужик смотрел на то, как тебя трахает другой. Тебе так не кажется, Аля?
От грязных слов внутри меня все стынет. Я сжимаю челюсть, призывая себе покориться этому мужчине, потому что сейчас он – хозяин положения, но чертова колкая натура лезет наружу:
– Извращенные желания у вас. Желать, чтобы абсолютная незнакомая вам девушка родила от вас ребенка.
– Мои желания не обсуждаются. Ты мне должна. Жизнь должна, Аля. Поэтому отдавай.
Я кусаю губу едва не до крови, и это не укрывается от взгляда Руднева. От его взгляда не укрываются и мурашки, россыпью охватившие мое тело. И то, как ощутимо напрягается моя грудь, как часто она вздымается под тяжелым янтарным взглядом. Мне становится страшно от жадности в его ледяных глазах.
– Когда я буду тебя целовать, тебе станет больно.
– Я не хочу, чтобы вы меня целовали.
В ответ на мою дерзость мужские губы изгибаются в пугающей ухмылке. Он словно нарочно заставляет меня совершать одну ошибку за другой. Нарочно распаляет меня… для себя.
Но перепалку, способную перерасти в конфликт, прерывает распахнувшаяся дверь. Приехал Кирилл, и мне хватает всего доли секунды, чтобы понять: я не хочу этого. Я не хочу!
Но Кирилла в номер силой заталкивает чья-то неведомая рука, дверь захлопывается, а за ней остается охрана господина Руднева. Он вертится в кресле, в которое его насильно усадили. Я громко сглатываю, отворачиваясь от столь родного лица.
– А теперь подойди ко мне, Аля.
Возбужденный голос. Холодный голос. Пугающий до одури. От этого голоса я замираю и не сразу начинаю чувствовать… чужие прикосновения. Руднев подошел сам и всего одним движением разорвал на мне сорочку. Не до конца, а лишь так, чтобы я выглядела еще более жалко. Это было наказанием за то, что я ослушалась.
