Дом Романовых. Династия на службе отечеству

Портрет царя Михаила Фёдоровича (1596–1645). Художник Иоганн Генрих Ведекинд

Западную демократию принято противопоставлять (в определенных кругах) «извечному русскому рабству», что является грубейшей исторической подтасовкой. Еще Иван Грозный в ходе реформ создал уникальную государственную систему – земскую монархию. Опиралась она не на аристократию и торгово-промышленную олигархию, как в большинстве европейских стран, а на «всю землю», на весь народ.

Жесткая вертикаль власти сочеталась с широким самоуправлением по «горизонталям». Села, волости, слободы, улицы выбирали старост, чиновников-целовальников. В городах и уездах делами руководили земские старосты, получившие огромные полномочия. Для решения особо важных вопросов царь созывал представителей от населенных пунктов, отдельных земель и различных сословий – Земский собор. Иван IV делал это многократно, в частности, в 1550-м, 1566-м и 1580-м. После его смерти в 1584 году то же предпринял Федор Иоаннович – дабы посоветоваться о новом царствовании, узнать нужды и пожелания русских людей. В 1598-м, когда правящая династия прервалась, соборяне избирали на престол Бориса Годунова.

Любители порассуждать о традициях западных свобод и их отсутствии в России могут сопоставить: за всю историю Франции высший представительный орган (Генеральные штаты) созывался лишь несколько раз.

Почему же «вся земля» в конце концов вручила скипетр и державу Михаилу Романову? Чтобы понять это, следует пристально взглянуть на причины Смуты. Силы, организовавшие глобальную диверсию против Руси, сейчас хорошо известны: Ватикан, орден иезуитов, последовательный проводник этих идей польский король Сигизмунд III. Психологический расчет был безупречен: с одной стороны, чрезвычайная популярность среди простых людей усопшего Ивана Грозного, с другой – страшные злоупотребления после его кончины, усиление социального и экономического гнета. Хитроумное внедрение самозваного «сына царя Иоанна» всколыхнуло в наших городах и весях определенные надежды: он вернется к политике отца, восстановит правду, защитит подданных от хищничества. И грянул социальный взрыв, расколовший народ, бросивший его в пожар гражданской войны.

Кстати, разжиганию последней способствовало и пренебрежение соборным началом. В 1605 году после смерти Бориса Годунова его родственники побоялись обращаться ко «всей земле», но разослали грамоту, будто сын умершего правителя Федор избран на царство Собором. Однако люди знали: делегаты в Москву не ездили. Аналогичный обман попытался использовать Василий Шуйский, свергнувший Лжедмитрия и взошедший на трон. Стремясь порушить едва укоренившуюся традицию, выстроить не земскую, а аристократическую монархию. По всей Руси пошел слух: бояре убили доброго царя (имелся в виду самозванец), чтобы властвовать самим.

Цель диверсии оказалась достигнута. Пока Россия представала единой и монолитной, с ней не мог справиться никакой внешний враг. И даже могущественные коалиции не способны были ее одолеть – так было при Иване III и Иване Грозном. В условиях Смуты наши города и области принялись захватывать поляки, шведы, грабили крымцы и ногайцы. В 1610-м возмущенные москвичи при поддержке военных низложили Шуйского, и снова был созван Земский собор, хотя бояре, имевшие виды на престол, и соперничали между собой.

Выработали компромиссное решение, позволявшее вроде бы удовлетворить всех и в то же время замириться с поляками. Постановили пригласить на трон сына Сигизмунда III Владислава, но с обязательными условиями: принять православие, править по русским законам, дабы он стал не чужеземным ставленником, а нашим царем.

К Сигизмунду выехало посольство от Собора – 293 делегата от 40 городов во главе с митрополитом Филаретом Романовым и боярином Василием Голицыным. Паны, однако, лишь посмеялись над такими претензиями. Они уже считали себя победителями, настаивали на полной капитуляции. Невзирая на угрозы, послы твердо отказались, тогда знатных делегатов объявили пленниками, а «черную» часть посольства просто-напросто перебили. Это на Руси они были полномочными народными представителями, а в «цивилизованной» Европе с простолюдинами никто не считался, их жизни ничего не стоили.

Казалось, Россия и впрямь погибла. В Москве уже расположился польский гарнизон. Не осталось ни царя, ни правительства, ни армии. Однако система земской монархии Ивана Грозного проявила удивительную жизнеспособность. Вся вертикаль власти оказалась разрушенной, но горизонтальные структуры самоуправления сохранились. Они начали действовать самостоятельно, чтобы освободить Родину и самим, снизу, восстановить государственное управление.

Воззвания патриарха Гермогена Троице-Сергиева монастыря с призывами к борьбе зачитывали по городам в земских избах. Размножали эти документы и рассылали дальше штатные земские писари. Кузьма Минин и другие старосты (тоже земские) звали земляков на сходы, где, обсудив тяжелое положение, сообща решили: собирать деньги, формировать ополчения.