Я стояла на остановке, переминаясь с ноги на ногу. Этим январским вечером было довольно холодно, порывы ветра бросали в лицо колкие снежинки. Наконец-то подошёл автобус и толпа, подхватив меня, ввалилась в его тёплое нутро. Было настолько тесно, что нужды держаться за поручень не было. Под мирные раскачивания и людской гомон я погрузилась в свои воспоминания.
Меня зовут Марина. Мне двадцать три года и я живу в квартире, доставшейся мне в наследство после смерти бабушки. Я въехала в неё сразу после Нового года, покинув наконец отчий дом. Мне на это понадобилось целых семь месяцев. Целых семь месяцев родители противились моему переезду, а я так хотела жить самостоятельно в бабушкиной квартире. Теперь я хочу её покинуть, но не могу…
То, что с домом твориться что-то неладное я поняла в первую неделю проживания. Меня начали мучить реалистичные кошмары, но однажды случилось то, что я никак не могу принять за сон, но и поверить в реальность произошедшего тоже не могу:
“В тот вечер я возвращалась с работы довольно поздно. Я работаю в бухгалтерии ТЭЦ, родственники устроили после института. Вечером отмечали день рождение главбуха в нашей столовой. Я выпила немного, но мне этого хватило. Довольная, хмельная я вывалилась из такси и вошла в подъезд.
Было тихо и темно, очень темно. Даже свет уличных фонарей не проникал сквозь подъездные окна. Телефон оказался разряжен, пришлось двигаться на ощупь, расставив руки вперёд. Я схватилась за перила и медленно ступая, поднималась по лестнице. Второй, третий этаж и мой, четвёртый… Дверь квартиры сразу напротив лестницы. Я сделала пару шагов с вытянутыми руками, но не обнаружила её, холодок пробежал по спине. Ещё несколько шагов, и ещё… Может я отклонилась в сторону? Принялась нащупывать стену справа, но и тут руки ловили пустоту.
Мгновенно протрезвев, тяжело дыша, я начала размахивать сумкой вокруг себя. Больших шагов не делала, боясь упасть с лестницы, но не было ни лестницы, ни стен.
– Господи! Это же пятиэтажка с площадкой метр на два. Как можно потеряться здесь? – голос был глухим, никакого подъездного эха. Глаза никак не хотели привыкать к темноте. Я по-прежнему ничего не видела.
Вдруг сумка ударилась обо что-то слева, я нащупала руками стену, выдохнула с облегчением. Начала двигаться вдоль неё, пока не поняла что она слишком длинная, не упирается в другую стену, нет ни дверей, ни электрощитка… Тогда я села спиной к стене и тихонько заплакала.
Через какое-то время, успокоившись, я заметила, что начинаю различать очертания пространства, в котором нахожусь. Это был длинный, уходящий в обе стороны коридор. Откуда я шла было темно, но в другой стороне кажется был какой-то источник освещения. Похоже на свет в конце тоннеля – невесело подумала я. Но идти на свет было безопаснее, тьма позади пугала.
Пройдя несколько метров я убедилась, что это были тусклые потолочные лампы. Вскоре мне стали попадаться обычные межкомнатные двери, которые оказались запертыми. Стучать и звать на помощь я не решалась.
Впереди показался поворот, там лампы светили ярче, стены и пол были в белой кафельной плитке, дверей было много, но самая последняя из них, расположенная в тупике коридора, была приоткрыта. Ускорив шаг, я направилась к ней, замерла и осторожно посмотрела в проём. В комнате ко мне спиной на деревянной лавке сидела девочка в летнем платье. Её волосы были заплетены в две косички с бантами.
– Эй – тихо позвала я – девочка, скажи где я нахожусь.
Она не отреагировала, тогда я открыла дверь пошире и заглянула внутрь. Это была большая вытянутая комната, в ней как на вокзале по лавкам сидело много, очень много людей. Лиц я не видела, они либо находились спиной ко мне, либо сидели опустив низко головы.
Затем как по команде они все повернулись в мою сторону. Мгновенно тишина прервалась и вся это толпа бросилась ко мне. Я заорала, безошибочно определив по их бледным лицам, что они мертвы. Побежала. От страха ноги перестали слушаться, я споткнулась, проехав пару метров по кафельному полу, а меня уже схватили за лодыжки и тянули к себе… Я истошно кричала, звала на помощь, но всё, что мне было уготовано – это адская боль поедаемого живьём человека.
Проснулась в холодном поту в кровати своей, бабушкиной квартиры”.
Я вырвалась из воспоминаний – моя остановка. Я спешно выбегаю, слыша как за мной со скрипом закрываются двери автобуса. Мне предстоит пройти три дома прежде, чем я доберусь до своего. Я иду по аллее, плохо освещаемой жёлтыми фонарями, в окружении высоких, лишённых листьев тополей. Под ногами скрипит снег. Вокруг ни души. Вот он, мой мучитель – кирпичная пятиэтажка с глазницами окон. Я ёжусь, от холода и страха. Огибаю угол дома и попадаю во двор.
Во дворе стоит гомон. У первого подъезда машины полиции и скорой. У второго, моего, собрались жильцы. Подхожу, здороваюсь, интересуюсь что случилось. Инициативу берёт Татьяна, шестидесятилетняя соседка с моего этажа. Она кутается в старую, но норковую шубу, артистично жестикулирует и трясёт своими многочисленным подбородками.
