Вторник — день, когда Маргарите не нужно спешить на работу. Жаль, что встать позже обычного нельзя. Всё равно пришлось подниматься в семь утра, готовить завтрак, а потом расталкивать Серёжу. Каждый день одна и та же история. Накануне сидит половину ночи или в интернете, или рубится в сетевые игры, а утром не может встать. Рита же если к одиннадцати вечера не засыпала, к полуночи точно спала, а вставала в семь. На самом деле она высыпалась, и встать было несложно, как и приготовить завтрак. Но каждое утро становилось обидно, почему она подскакивает, а Серёжа валяется в кровати до последнего и надеется как маленький ребёнок, что жена его разбудит, накормит и соберёт на работу.
— Спасибо, Нюш. — Серёжа улыбнулся, подмигнул и усадил к себе на колени Риту, убирающую со стола. Она сумела не уронить грязные тарелки, пристроив их на уголке. Муж покачал головой и громко, с наслаждением вдохнул запах у шеи и за ухом, скользнув рукой под край растянутой футболки и чувствительно сжав грудь. — Что бы я без тебя делал?
— Просыпался бы самостоятельно, — прошептала Рита, откинулась ему на плечо и закрыла глаза и поерзала попой на коленях мужа, прижимаясь к паху. Такие приятные прикосновения, родные, привычные и самые желанные. — Слышал бы будильник, открывал глаза, шёл бы в ванную, потом на кухню, варил кофе. Сам себе делал бы бутерброды… Ой, у-ф-ф… ф-ф-ф… ш-ш-ш… — Пальцы в своих шортиках она приветствовала нечленораздельными звуками. Потом расставила ноги шире, чтобы мужу было удобней.
— Рит, я опаздываю, — проговорил Серёжа ей в шею, одновременно приподнимая со своих колен жену.
— Ага, — понятливо согласилась та и тут же сняла шортики вместе с хлопковыми трусами. Развернулась спиной к мужу, упёрлась руками в стол, приподняла одну ногу на подвинутый стул и через несколько мгновений вздрогнула от немного грубого вторжения — Рита просто не успевала за такое короткое время настроиться, —прикрывая глаза в ожидании обязательного удовольствия.
Из ванной комнаты Рита выскочила, на ходу оправляя футболку.
— Пока, — засияла она, глядя на Серёжу.
Тот присел на небольшую банкетку в прихожей, вытянул ноги и занял собой почти всё пространство. Белая футболка, ветровка, светлые кеды и джинсы. Ничего особенного. А какой красивый! Если бы Рита умела рисовать, она бы только Серёжу рисовала. Его кудри тёплого, пшеничного цвета. Синие глаза, как в рекламе контактных линз, белозубую улыбку — настолько сногсшибательную, что на улице оглядывались даже солидные дамы или мамочки с младенцами. Атлетически сложенный, с прокачанными в необходимых местах мышцами, длинноногий, даже приснопамятные кубики на прессе, кажется, были видны сквозь футболку. Как голливудская звезда!
— Пока, пока. — Серёжа потянул на себя Риту, поставил между своих ног и поднял её футболку, чтобы поцеловать живот. — Лучшее начало дня. Нюш, может быть, ты всё-таки сходишь к врачу? — Он специально смотрел на плоский живот Риты, а не в лицо, она это знала.
— Схожу, потом, — в очередной раз дежурно согласилась Рита.
— Давай не потом, — Серёжа нахмурился и посмотрел прямо на неё. — Серьёзно, Ритуль, мы с зимы пробуем. Ты проверялась, я проверялся…
— Вот именно, только с зимы, каких-то полгода всего. — Рита подбадривающе улыбнулась, ей хотелось думать, что именно так это выглядит со стороны, она старательно избегала этой темы. — И потом, ты не проверился до самого конца.
— Да нет у меня этих скрытых инфекций! — Сергей поднял взгляд к потолку и фыркнул. — Делать нечего, уйму денег тратить, чтобы узнать то, что и так известно.
— Конечно, — съязвила Рита. — Нет! Больше собирай девок, тогда точно не будет!
— Каких «девок»? — Серёжа резко встал и подошёл к двери. Всего-то три шага.
— Откуда я знаю, каких? — Ритка фыркнула, сцепила руки на груди в защитном жесте. — Ты всегда найдёшь и каких, и где!
— Ты меня до конца жизни будешь упрекать?! Может, хватит, а? Это было один раз, и мы с тобой тогда не встречались. Ты сама дала мне от ворот поворот, помнишь?!
— Я всё хорошо помню. Эту твою Юлию Павловну тоже помню!
— Юлия Павловна — мать моего ученика!
— То-то ты с ней такой любезный, а она, между прочим, разведена!
— Рит, я не могу набирать детей по принципу брачного статуса их родителей. И я с ней не любезней, чем с любой другой мамой.
— Да она флиртовала с тобой!
— Но не я же с ней! — Серёжа в отчаянии взмахнул руками и поднял выразительно брови: — На тебя тоже заглядываются тренеры, да и ученики, отцы их тоже, кстати. И ничего, я же не устраиваю тебе разборки! И ты прекращай.
Рита отвернулась к стене. Обидно было до слёз. С Серёжей флиртовала любая особь от двенадцати до девяноста пяти лет. Иногда осторожно, с оглядкой на обручальное кольцо и снующую всегда где-то рядом жену, а иногда в открытую, а то и прямым текстом предлагая прогуляться до ближайшей койки. А разведённые родительницы?! Это вообще Ритин бич, они не считались ни с чем, и каждая норовила улыбнуться слаще и призывней. Каждая! Рита понимала почему: Серёжа очень красивый… но он её муж, а не общественный!
— Прекращай, Нюшенька. — Серёжа крепко обнял и прижал к себе, вдавил в своё тело, стиснул, кажется, со всей силы. Рита недовольно крякнула.
