ГЛАВА 1
Вот бывают такие дни, когда лучше не вылезать из постели. Несмотря на проблемы, прогулы и затекшие бока — не вылезать! Это был как раз один из таких дней, однако я до мудрейшей философской мысли к тому моменту не дошла до такой степени, чтобы следовать инстинктам.
Началось с того, что когда принимала душ, упала в обморок. Просто отключилась, а потом очнулась на скользком полу, щедро поливаемая теплой водой. И ведь обмороки совсем мне несвойственны. Да я никогда до сих пор в них не оказывалась, но сообразила быстро: это не что иное, как самый настоящий обморок. Когда ты открываешь глаза и не понимаешь, что происходит. Вот если бы в мои привычки входило укладываться спать в любом теплом и влажном местечке, тогда можно было подтянуть и другое объяснение. Но это была потеря сознания, длившаяся, возможно, всего несколько секунд. Мне даже сон какой-то привиделся: перед глазами промелькнула мрачная картинка, вспомнить которую в подробностях не удалось. И что же я? Поднявшись на ноги и не ощутив признаков головокружения, не вернулась в безопасную постель, а поспешила в институт. Да, до философской мудрости мне далеко.
На первую пару все равно опоздала. Да и весь день получился каким-то сумбурным. Не было бы большой беды, если бы я его провела в постели. Хотя вряд ли моя кровать могла гарантировать избавление от дальнейших неприятностей.
В трамвае по пути домой я снова отключилась. Хотя, возможно, на этот раз задремала. Но вот картинка, привидевшаяся мне утром, теперь вспомнилась отчетливо. Даже детали удалось разглядеть: какое-то темное, очень мрачное и душное помещение, освещаемое или плохим светильником, или вовсе каким-нибудь факелом. И голоса:
— …может быть, она ведьма?
— С чего ты взял? Не рыжая ведь! — неприятный гогот.
Я только на минутку успела ухватить лицо — молодой парень, совсем еще подросток. Кажется, я даже разглядела подростковые прыщи на подбородке и черный воротник… А потом очнулась. Или проснулась. Поежилась от неприятных ощущений. Вернувшись домой, все же отдалась на волю судьбы — отправилась в кровать. Эти полтора обморока могут быть следствием простуды или переутомления. Хотя я и понятия не имела, что такое переутомление, но чисто теоретически когда-то оно со мной должно было приключиться. Это ничего, что я в библиотеку после занятий не зашла, не передала старосте факультета список участников на предстоящий парад и репетицию по танцам пропустила. У меня, между прочим, переутомление! Хоть никто в такое оправдание и не поверит — совсем не вписывается в мой стиль жизни. Однако даже до меня уже дошло, что все дела могут подождать и до завтра.
Перевернулась на другой бок и снова поплотнее укуталась, но движение вызвало новую мысль, заставившую застонать. Бывший же еще должен нагрянуть! Он уже три дня названивает и вопрошает, когда я ему телевизор отдам. Мы с ним жили-то вместе две недели, но раздел имущества — как после золотой свадьбы. Вчера я ему и заявила, что ноженьки его распрекрасные не отвалятся, если хозяин их сам соблаговолит наведаться и рученьками своими распрекрасными спорный телевизор унести. Мне, между прочим, совместно купленный телевизор и не нужен! Мне, между прочим, даже смотреть его некогда! Но тащить его на другой конец города, чтобы эту мысль доказать, я желанием не горела. Костя бурчал что-то в свойственной ему манере, но потом согласился зайти сегодня после занятий.
Открыла один глаз и нацелила его на часы. По закону подлости стоит мне только-только уснуть, как Константин-большой-любитель-отечественного-телевидения явится и разбудит.
Но выбора мне не дали: меня будто всасывало то ли в сон, то ли в очередной обморок. Я цеплялась сознанием за края реальности, но ничего не могла поделать — знала, что стоит мне только закрыть глаза, как падение станет неизбежным. И они закрывались, невзирая на колоссальную силу воли, которой у меня было в переизбытке. Как я раньше полагала.
И открылись в уже почти знакомой комнате. Исчерпывающим доказательством повторения сна служил прыщавый подбородок, а потом и глаза подростка, который рассматривал меня.
— Получилось… — неуверенно промямлил он и у кого-то жалобно поинтересовался: — Получилось?
Другой подбородок и другие глаза. Они, встретившись с моим взглядом, расширились.
— Получилось, Изинк! Получилось!
Как я ни старалась, не могла разделить их восторга. Появилось еще одно лицо — третий подросток начал подвывать какой-то радостный гимн. Второй, самый уверенный, моргнул пару раз — видимо, чтобы закрепить зрительный результат — а потом произнес торжественно:
— Поздравляю тебя, Тайишка! Сим утром ты скончалась, но благодаря нашему вмешательству возвернута к жизни!
— Чего?! — не поняла я. Ну, а кто на моем месте бы понял?
— Поздравляю тебя, Тайишка! — глупо повторил парень. — Тебе дарован шанс, о котором ропщет каждый смертный!
— Чего?
Снова прыщавый подбородок в поле зрения:
— По-моему, она нас не узнает, Ридди… Не утратила ли она при возвернутости память или разум?
Ридди нахмурился, наклонился ниже, обдавая дыханием с душком и пощелкал перед моим носом пальцами:
