Дорогая вселенная. 200 мини-медитаций для мгновенного воплощения

Я интуитивно почувствовала, что мне пора уйти. Это произошло 31 декабря 2008 года, вскоре после того, как мне исполнилось 29. Был очередной заурядный, ничем не примечательный канун Нового года. Дети спали, поэтому мы с мужем решили посмотреть кино и таким образом отпраздновать Новый год вместе. Макс уселся в своё «кресло мужчины», которое получил в подарок от родителей на сорокалетие. А я сидела на красном диване из искусственного бархата на другом конце комнаты. Держаться друг от друга подальше порой было безопаснее всего.

Кино было просто ужасное. Я даже не могу вспомнить, как оно называлось. Помню только, что муж злился, что я выбрала дурацкий фильм, и говорил, что ему скучно и неинтересно. Впрочем, разозлить его было несложно. За десять лет отношений мы так и не научились по-настоящему быть вместе. Ни один из нас не знал, как дать другому почувствовать себя цельным и любимым. Мои редкие попытки отстоять свои потребности лишь обостряли ситуацию и приводили к насилию. Впервые он поднял на меня руку, когда я была на четвёртом месяце беременности моим сыном. Он толкнул меня, и я ударилась спиной о полотенцесушитель в ванной. Холодный металл врезался в позвоночник, а я изо всех сил пыталась защитить живот от ударов его стиснутых кулаков.

На протяжении всего третьего десятилетия своей жизни я чувствовала себя одинокой, покинутой и очень стыдилась того, что в наших отношениях присутствует насилие. Я не уходила от него потому, что надеялась, что он изменится. Макс (разумеется, имя изменено) после вспышек ярости обычно обещал мне, что «исправится». Власть в нашей семье менялась чаще, чем погода в Мельбурне, в Австралии, где мы жили в то время. Говорят, что в этом городе за один день сменяются четыре времени года. То же самое можно было сказать и о нашем браке. Когда Макса мучила совесть за то, что он вспылил, преимущество было на моей стороне, и наоборот. Это был какой-то токсичный замкнутый круг прощения и забвения, будто лабиринт, из которого не удаётся найти выход. Мы не умели управлять своими эмоциями, не знали, как направить энергию в нужное русло.

Тот канун Нового года не только разжёг искры гнева, – он оказался идеальным штормом, во время которого у меня зародилось желание изменить свою жизнь. После того как Макс ушёл спать в дурном расположении духа, я надела свой пушистый белый халат, положила в карман iPod и вышла в сад, чтобы полюбоваться на салюты, поскольку приближалась полночь.

Я помню холод, который ощущала внутри, когда сидела на ступенях, разглядывая дерево кумквата, растущее на заднем дворе. Слышала, как в отдалении люди смеются и открывают бутылки шампанского. Звучала громкая музыка, до меня доносились залпы фейерверков. Я чувствовала себя такой одинокой, покинутой, невидимой и нелюбимой…

Надев наушники, я включила классическую музыку. Когда до полуночи оставалось совсем немного, я услышала, как люди отсчитывают минуты в обратном порядке, и заплакала. Слёзы катились по моим щекам, обжигая лицо. Именно в этот момент я ощутила отрезвляющую ясность в сердце, будто только что случайно проглотила кубик льда. Я посмотрела на небо и попросила Вселенную:

В тот жизненный период у меня не было ни денег, ни особой уверенности в себе, ни малейшего представления о том, как уйти от мужа после десятилетнего брака, с двумя маленькими детьми, и начать новую жизнь. Тогда я не осознавала, что это мгновение боли стало мощным катализатором, который многократно усилил моё стремление к переменам. Правда в том, что, когда нам по-настоящему больно, мы вынуждены придумывать новый план действий. Однако уходить всегда нелегко. В среднем человеку требуется семь попыток, чтобы выйти из токсичных отношений и не возвращаться. И с каждой попыткой уйти мы чувствуем себя всё более незащищёнными и неуверенными.

Я пыталась уйти по меньшей мере девять раз. Когда, наконец, набралась смелости бросить Макса, я ушла от него с долгом, перевалившим за 30 000 долларов, и двумя чемоданами, унося в сердце надежду на светлое будущее. Однако позвольте сказать вам, что это было очень тяжело! В иные дни я не знала, чем накормить детей, ведь моего пособия по безработице почти ни на что не хватало, – я оказалась за чертой бедности. И всё же меня окрыляла новообретённая свобода. Впервые за всю свою взрослую жизнь я испытывала умиротворение.

Если бы тогда – именно в тот момент – мне сказали, что через десять лет я буду жить в Лас-Вегасе со своей второй половиной, четырьмя детьми и тремя собаками и стану владелицей бизнеса с шестью нулями, обучая людей воплощению их желаний, я назвала бы этого человека сумасшедшим!