Секретарша ничего не сказала, только едва заметно ухмыльнулась, разглядывая документы. Она невыносимо медленно вбивала данные в базу, мощно щелкая истертыми клавишами, будто ей платили не по часам и не по дням, а за то, насколько громко она печатала. Юра устало закатил глаза и скривил лицо; все местные рабы бюрократии находили его фамилию весьма забавной. Конечно, как тут не посмеяться, когда вокруг работы – только на рыболовецких судах да в порту грузчиком. Или, в лучшем случае, пристроят рыбу потрошить на фабрику.
– Юрий Морской, – смакуя каждый слог, громко произнесла секретарша, – Морской… Точно не Морсков?
Она вгляделась в строчки паспорта.
– Точно, точно, – раздраженно ответил Юра, потирая уставшие глаза.
Секретарша широко улыбнулась; от этого толстый слой косметики на лбу и в уголках рта угрожающе потрескался. Со страдальческим скрежетом принтер выплюнул договор на обработку данных и прочие ненужные бумажки, оставив на них широкую бледную полосу.
– Семнадцатый кабинет на первом этаже.
– Спасибо.
Схватив бумаги и паспорт, Юра выскочил в коридор, полный измученных и бледных безработных. Как и он, они стояли в длинной очереди, ожидая, когда и над их фамилиями посмеются. Гидрографическая служба в Южном Солнцевске, из-за удаленности от Санкт-Петербурга и повального наплевательского отношения совмещающая в себе биржу труда и ассоциацию всех крюинговых агентств, из года в год ломилась от соискателей; иногда казалось, что стоящих в очереди больше, чем жителей в самом городке. По сути, городом Южный Солнцевск назвать было очень трудно – скорее портом-переростком, с единственной фабрикой по производству рыбных консервов, парой кафе, десятком магазинов и ордой кораблей у причалов и в доках. Молодежь все чаще уезжала в Москву при первой же возможности в поисках лучшей жизни, или хотя бы такой, которая не провоняла насквозь рыбой и морем. Юрий Морской не был одним из этих молодых людей. Наоборот, он сам прибыл в городок, проведя бесчисленные часы сначала в вонючем поезде, среди грязных пяток плацкартного вагона, а потом подхватив простуду на пароме. Паромщик и сам походил на простуду во плоти: укутанный в несколько слоев рваных свитеров, с надвинутой на лоб шапкой, из-под которой торчал только громадный красный нос. Юра среди всех пассажиров парома в тот день выглядел единственным живым – остальные, словно зомби, зашаркали в разные стороны сразу после прибытия. Кто домой, кто на фабрику. Юра же долго топтался на месте, сжимая в руке мятую бумажку с адресом и телефоном конторы, куда его пригласили.
Секретарша на бирже труда начала было расспрашивать Юру о том, зачем он приехал в Южный Солнцевск и что он тут вообще забыл, но юноша только отмахнулся – ему хватило бесконечных споров и ругани дома, среди родных и друзей. Окончив школу, расправившись с университетом, промаршировав через службу на флоте, Юра твердо решил, что хочет стать моряком. Тем более, что фамилия только подогревала романтические мысли о кораблях, дальних плаваниях и закатном солнце, которое тонет в пучине вместе с угасающим днем. Поругавшись со всеми, с кем мог, растратив все имеющиеся нервы в интернете, а все деньги – на междугородние звонки, Юра наконец стоял среди Южного Солнцевска. Ошарашенный и удивленный, оплеванный погодой и обсмеянный секретаршами. Ветер трепал его темные волосы, а ледяные маленькие капли дождя облизывали гладко выбритые щеки. Местные его сразу заметили; среди их сгорбленных фигур внушительный рост Юры казался диковинкой. Как следует вычищенные берцы обернулись грязными комьями в тот самый миг, как юноша ступил на берег.
Юра шел по коридору мимо очереди из бледных подобий людей, считая кабинеты. На одних висели полустертые номера, с других они давно упали. Наконец, он остановился возле замызганной двери, что следовала после комнаты шестнадцать.
– Кажется, сюда…
Встряхнув в руке свеженапечатанные бумажки, Юра постучал и вошел.
– Можно?
– Да, заходите.
Комната напоминала старую морскую раковину, в которой жил краб-отшельник. Деревянные полы скрипели при каждом шаге, словно палуба старинного корабля, а сам краб, расплывшись по стулу, сидел за массивным письменным столом. В роли краба выступал солидных размеров лысеющий мужчина с громадными синяками под глазами; он перебирал один лист бумаги за другим, то расставляя печати, то расписываясь ручкой.
– Слушаю вас, – дежурно заявил он, даже не посмотрев на прибывшего.
– Вот мой паспорт, вот документы из судоходной школы, вот все остальное. Я приехал вот в эту компанию, – Юра протянул мятый листочек.
Краб-отшельник на этот раз поднял глаза и сцапал листочек. Он внимательно прочел все, что могла поведать бумажка, и жадно зарылся в старый компьютер.
– Из Москвы?
– Из Подмосковья.
– Каким же это ветром вас к нам занесло, Юрий… Морской?
– Морским и занесло, – устало ответил юноша, – хочу работать на корабле. Мечта детства.
– Понятно. А что же не Мурманск? Или Черное море? Нынче к нам почти никто не приезжает…
