Василиса
На улице стоит удушающая жара. Белая блузка прилипает к спине почти мгновенно, стоило только выйти на душный воздух. От черных классических брюк и закрытых туфель лодочек хочется поскорее избавиться и надеть что-то более удобное и подходящее погоде.
– Назарова, сдала? – кричит с другого сторона университетского двора Вовка Смолин.
– Да. На четверку.
– Немного подпортил тебе зачетку Хмелев, да? – хмыкает Вовка, намекая на единственную не отличную оценку в моем табеле.
В любой другой день я бы поставила этого двоечника и прогульщика, который покупает себе оценки чаще, чем я кофе, на место, но сегодня я без сил. Поэтому ограничиваюсь только выставленным средним пальцем.
Смолин и его компашка взрывается хохотом, а я отворачиваюсь от одногруппника и иду к остановке, где собираюсь прыгнуть в автобус и поехать прямиком в участок, не переодеваясь.
Я уже была там трижды и каждый раз уезжала ни с чем. Через адвоката папа передал, чтобы больше не смела приходить. Но я не могу просто сидеть и ждать.
От папы нет вестей уже почти неделю.
Я проверяю телефон ежесекундно.
Ничего. Пусто.
Папа попал в тюрьму.
Я не знаю, за что, как и… Я вообще ничего не знаю и не понимаю. Но обязательно выясню.
Судя по карте в приложении, нужный автобус только уехал, а следующий должен прийти через пятнадцать минут.Остановка совершенно пустая.
Вдруг напротив меня тормозит высокая черная тонированная машина. Задумавшись, мажу по ней незаинтересованным взглядом и вновь утыкаюсь в телефон. Краем глаза замечаю, как из машины выходит мужчина и двигается в мою сторону. Инстинктивно напрягаюсь.
Я не заинтересована в новых знакомствах. И уж точно не стала бы с кем-то знакомиться на безлюдной остановке.
– Василиса Назарова?
У меня волоски на теле встают дыбом от грубого мужского голоса, словно его обладатель не очень часто пользуется голосовыми связками.
Осторожно поворачиваю голову. Мужчина мне незнаком. Большой. Опасный. У него черные, как вороново крыло, волосы, смуглая кожа, крупный нос и плотно сжатые губы. Он словно чем-то ужасно недоволен. Например, тем, что видит сейчас перед собой.
Интуиция вопит об угрозе, но я не могу отвести взгляда от темных глаз, что внимательно смотрят на меня в ответ. От макушки до самых кончиков острых туфель и назад. И морщится. Этот неприятный тип морщится, рассматривая меня!
– Д-да…А вы кто? – спрашиваю с вызовом.
Где же мой автобус?
– Друг.
– Извините, я вас впервые вижу, и мы точно не друзья.
Мужчина вдруг начинает двигаться в мою сторону. Отшатываюсь, когда крупная рука обхватывает мое запястье. Пытаюсь вырваться из захвата. Бесполезно.
Где же люди? Вокруг ни души!
– Что вы делаете? Пустите. Я буду кричать.
Мне реально становится страшно. Сердце подпрыгивает к горлу и тяжелым камнем падает в живот, когда до моего мозга доходит следующая сказанная незнакомцем фраза:
– Я друг твоего отца, и сейчас ты пойдешь со мной.
– Что-то случилось с папой?
– Случилось.
К глазам подкатывают слезы, и я начинаю задыхаться.
Папа у меня один. Вообще один. Никого ближе и роднее в этом мире нет. Если с ним случилось что-то страшное… Я просто не знаю, как переживу это. Все что угодно, кроме непоправимого…
Я давлюсь слезами, оседая на асфальт.
– Черт. И послал же задачку, – мужчина грубо встряхивает меня, возвращая в вертикальное положение.
Я еле стою на высоких каблуках, валюсь вперед и хватаюсь за каменные плечи незнакомца, прижимаясь к его груди своей.
– Твой отец вляпался по уши в дерьмо и попросил присмотреть за тобой. Хватит мокроту разводить.
– Так он не умер?
Мир снова наполняется красками.
– Живее всех живых. Пока что.
Я опять начинаю поскуливать, шмыгая носом…
– Мне нужно к нему.
– В другой раз, малышка.
Не успеваю опомниться, как оказываюсь висящей вниз головой. Этот неотесанный неандерталец закинул меня на плечо и теперь тащит в сторону своей машины.
Авто блокируется быстрее, чем я успеваю попытаться выбраться. Вжимаюсь в дверцу, глядя, как мужчина устраивается за рулем. Ну да, ему только такая машина и по размеру. Большая, как он сам. Ощущение, что рядом с ним пространство сужается, я сглатываю, пытаясь носом ухватить больше воздуха. Не поддаваться панике. Он сказал, что папин друг. Но я знаю, у папы таких друзей быть не может. Зато он может оказаться врагом. Тем, из-за кого отец сейчас в тюрьме. А я стану кем-то вроде заложницы.
– Кто вы? – спрашиваю хрипло.
В горле пересохло от страха. Мужчина кидает быстрый взгляд.
– Пристегнись, – приказывает.
Именно приказывает. Иначе его слова не расценить.
– Выпустите меня из машины. Или докажите, что вы действительно папин друг. Иначе я никуда с вами не поеду.
– Ты уже едешь, девочка. И сильно облегчишь мне задачу, если будешь вести себя адекватно.
– А иначе что?
– Поверь, ты не хочешь знать.
Смотрит на меня, я облизываю пересохшие губы. Его взгляд на секунду сползает на них. Между бровей тут же залегает складка. Отворачивается, на дорогу смотрит. Пока я мечусь в поисках выхода.
– Объясните, что с папой? Вы знаете?
Мы тормозим на светофоре, слышу, как он матерится себе под нос. Развернувшись, перегибается через коробку передач. Я застываю, когда его лицо оказывается рядом с моим. Он взрослый, я с такими никогда и не общалась раньше. Не знаю, как вести себя. В ноздри врывается запах мужского парфюма. Его лицо все так же близко, я часто моргаю, чувствую, что тело словно онемело. Что он хочет? Он… Никакой он не друг. А если он сейчас?..
