Прорыв.
Последнее, что она услышала из полуживого радио был:
– …Арма, держи!..
И сразу вспышка где-то справа и такая же-сзади слева. Арму тряхануло от близких разрывов и Аналитик предупредил о атомных вспышках за бортом. Скакнули датчики радиационного предупреждения и тут же защитное поле отразило град из мелких кусков “искусственного происхождения“. Все, что осталось от двух бомбардировщиков класса “Пеликан" и ракет, что попали в них.
Теперь остался только ее “Ватрак".
– Ничего, милый, мы прорвемся! -пробормотала она, лавируя между большими обломками (не больше кулака) и разрывами залпов суборбитальных снарядов.
Времени на сожаление о гибели своих подруг и друзей, равно как о риске не выполнить возложенную на их звено миссию, уже не оставалось. Суборбитальная оборона, наскоро переделанная бергами из старых противометеоритных пушек, оказалась крепче, чем рассчитывали в Штабе. Там все еще мыслили старыми шаблонами, что любая планета – это неподвижный кусок земли, который всегда можно безнаказанно обстреливать с орбит разной высоты. И на преодоление сил гравитации у любой ракеты и снаряда будет тратиться колоссальное количество энергии. Что сразу сделает их неповоротливыми и удобными мишенями.
Это был большой просчет.
Первые два звена бомбардировщиков были уничтожены едва пересекли линию терминатора. Вспыхнули и сгорели как искры над костром.
– Мины, – сказал тогда Кено.
– Дальше их нет, – заверила Гиза.
И действительно-самонаводящиеся мины больше не им попадались. А потом начался обстрел с Поверхности…
То, что было друзьями Армы исчезли с экрана панорамы, оставив блик в памяти подруги.
Кено и Гиза.
– …я мечтаю после Войны стать певицей!
– С такими веснушками?! Брось…лучше идем ко мне- будешь официанткой в моем ресторане…
Арма вытерла тыльной частью ладони подбородок.
Теперь осталась только она.
– Ты проиграл, двуногий, – прокаркало радио.
Пискнул актив. Две торпеды, пущенные с поверхности, устремились наперерез бомбардировщику.
Арма дёрнула рога штурвала, заваливая “Ватрак" в маневр уклонения. Гравитонники нащупали под собой подушку стабильности, и сработавшая автоматика активировала инертный гаситель. Сила, прижимающая пилота в кресло, ослабла и Арма, не сводя взгляд с радаров, промассировала шею. Ее бомбардировщик чиркнул по краю стратосферы и многотонная машина завибрировала на турбулентности.
– Сдохните, -сквозь зубы бросила Арма и открыла бомболюк.
Совсем рядом рванула еще ракета.
Вспышка на миг ослепила Арму. Еще один взрыв бахнул прямо по курсу “Ватрака".
– Прорвемся, -подбодрила себя пилот.
Еще немного.
Девушка сорвала колпак с красной кнопки с надписью “сброс".
– Это вам от людей! -злобно хихикнула она, втапливая кнопку большим пальцем.
Охота.
Охотник опустил ружьё.
– Отойди, девочка, – с интонацией взрослого, не терпящего возражений, попросил он.
Девочка села возле квазидора. То ли специально, то ли случайно, но теперь она оказалась на линии возможного огня. И если за миг до этого Охотник мог легко вскинуть свое импульсное ружье и одним мегаваттом отключить механа, то теперь выстрелив, он мог случайно мог ранить девочку.
А этого делать было нельзя. Потому что девочка выглядела живой…
Будь она хотя бы на четверть механой, то Охотник мог бы доказать любой комиссии свою невиновность. Дескать, у нее была искусственная рука, я подумал, что она тоже квазидор. Дескать, я ее окликнул, но она не ответила. Может она дикая квази. И не понимает людскую речь. Откуда мне было знать?..
Однажды Охотник смог убедить Инспектора, что один квазидор выпрыгнул на него из кустов. Да-да, с явным намерением нанести мне увечья! Да-да, эти намерения были настолько явными, что ничего другого Охотнику не оставалось. да- да, господин Инспектор, я попытался отключить его ЭМИ-свистком. Но бешеный квази мчался на меня не отклоняясь… И вы понимаете… У меня не было выбора… Я выстрелил в него… Да-да, я раскаиваюсь… И я готов (конечно готов!) заплатить штраф…
Но это было там, на Евро-сафари.
Там за дикими порождениями симбиотических организмов нет никакого контроля. Там закрывают глаза на мелкие неудачи среди богатых охотников и неуправляемым населением. Которое каким-то чудом все еще ютится в развалинах радиоактивных пепелищ.
Для Надзорных Инспекторов что дикий механ, что местный абориген, с имплантроваными суставами- все одно.
Мутанты и дикари.
Случайно выжившие после Ядерной Субботы.
Все нормальные уже давно сбежали с Опрокинутых Побережий и Мертвых Столиц…
Охотник смерил взглядом расстояние до девочки и квазидора, которого та защищала своим положением тела.
А она его явно защищала. Словно могла своим щуплым тельцем прикрыть этого гиганта.
В нем тонн семь, прикинул Охотник. И реактор "Вестингауз-400М". Скорее всего запущенный до Ядерной Субботы.
Почти раритет.
И скорее всего-почти выдохшийся. Видно, что механ медлителен и непоротлив.
Охотник смерил расстояние до механической жертвы.
Тридцать метров. Это секунда. Вскинуть ружье и сразу- на гашетку. Даже целиться не пришлось бы.
Но девочка…
Она …
Она ЖИВАЯ.
Настоящих ЖИВЫХ трогать нельзя! Каждый живой – это потенциальный донор ДНК. И любое насильственное вторжение в структуру живого человека карается со всей строгостью Закона о Безопасности Выживших.
