Событие первое
Охотник на уток после осечки расстраивается.
Охотнику на медведей после осечки расстраиваться некогда.
– Господин капитан первого ранга, какое из трёх простых русских слов «пошёл на …» вам не понятно? – именно так хотелось Сашке рыкнуть на капитана «Дианы» Михаила Дмитриевича Тебенькова.
Ещё и пяти дней не прошло с начала их совместного плавания, а Сашка понял, что он дурень. Не знал же человека и столько сил и денег потратил, чтобы его залучить капитаном «Дианы». Думал, раз он составил атлас тихоокеанского побережье Америки и обследовал кучу всяких разных островов, проливов и заливов именно там, куда эскадра и отправляется, то такой человек, управляющий флагманом его эскадры, на вес золота. Получился даже ещё дороже, так как Сашка за него пообещал Николаю протянуть телеграфную линию от Киева до Херсона. Опять по себестоимости. А эта себестоимость только на бумагах. На самом деле князь Болоховский туда кучу денег своих вбухивает. Нет, счета Государь оплачивает… А взятки чиновникам, а оплату полиции, чтобы они смотрели за стройкой и не давали разворовывать проволоку и столбы. Да и ещё кучу всего приходится из своего кармана отстёгивать, вон, то же питание рабочих и докторов. Домики-бытовки для геодезистов.
Уходят деньги, и вот за это получить капитаном флагмана человека, который для задуманного Сашкой не подходит от слова «совсем». Это очередной рыцарь в белых одеждах. Ну, это бы и ладно. Сейчас все такие. Так он ещё и максималист настолько, что рядом стоять тяжело. По палубе «Дианы» ходить нужно в белых носках, столько сил тратит команда на наведение чистоты. А ведь на «Диане» двадцать пять семей переселенцев. А это и женщины и дети. Пелёнки, стиранные, с портянками где сушить? А ещё тринадцать калмыков, которые так-то инородцы, но при этом казаки и белая кость флотского офицера это осознать пока не может. Когнитивный диссонанс.
Так это Сашка ещё не знает, что творится на «Палладе», а там должно быть ситуация не менее накалена. Это Николай Павлович выполнил просьбу Сашки и сотню отличных казаков прислал. Самых, блин блинский, лучших выбрал. Казаков этих ещё Буза́вы называют – донские калмыки-казаки, осевшие на Дону и образовавшие казачьи станицы в Сальских степях, на территории Ростовской губернии. Специально явно это сделал, так как доносят ведь ему, что у Сашки любовь к калмыкам. Вот и отправил по просьбе князя Болоховского казаков – калмыков. Ну, если честно, то Сашка этому только рад, хоть тут не чистоплюи достались. Но «Паллада» под руководством флигель-адъютанта и капитан-лейтенанта Ивана Семёновича Унковского теперь тоже пороховая бочка. Не те люди казаки и калмыки, чтобы терпеть битиё по мордам. А поговаривают, что Иван Семёнович крут и в харю матросу заехать рукой, одетой в белую перчатку, вполне способен и даже очень способен. Вот как в офицерах этого времени рыцарь уживается с держимордой? То есть, матросы под его руководством – это быдло и их можно бить по роже, а враги, наглы например – это просвещённые европейцы и к ним нужно относиться со всем почтением. Они даже тяжелораненого врага не добьют и в море не сбросят. Будут ждать пока он, страдая от невыносимых болей, сам не отдаст богу душу. Не, где наглы и где бог, пока не отдаст душу дьяволу.
Спрашивается, как с этими людьми нападать на адмирала Мэтью Перри. Не выйдет. Не выполнят приказ. С адмиралом Прайсом сойдутся в честной схватке, с открытым забралом, а с американцами ни-ни, Россия же с ними не воюет.
А хотелось послать Сашке капитана первого ранга Михаила Дмитриевича Тебенькова потому, что он второй уже раз приставал к нему и калмыкам, которые на верху квартердека и на баке устанавливали поворотные кронштейны или вертлюги, прикручивая их к фальшборту и периллам.
– Что вы тут устроили, Александр Сергеевич, это обезобразило корпус корабля и в бурю эти железки мешать нам будут?! – и стоит с видом учителя застукавшего первоклассника за вытиранием соплей и размазывания их по картине Куинджи.
– Ох, дай мне господи терпения! – это про себя.
– Ох, не понимаете вы, Михаил Дмитриевич, что штуки эти железные много раз спасут нам жизни и спасут ваш корабль от попадания в него ядер чугуниевых, а то и бомб.
Тебеньков лысую голову платочком промокнул и фуражку надел, не так и жарко, хоть солнце и в зените, осень всё же, и ветерок свеженький такой. Это пот от ора у человека выступил на лысине. Распекал сейчас своих, а на калмыков только глазами молнии пущал.
– Каким же образом? Может объясните мне неучу-с? – так неуч и есть. Даже, что такое ноутбук не знает.
На самом деле всё началось с того, что Сашка вовремя вспомнил про то, что у него целых тринадцать калмыков есть, вполне себе обученных стрелять из переделанных ружей полковника Куликовского. Бамба есть, у Кавы нога зажила, Кичик стреляет даже лучше Бурула, хоть пять лет в школе и не учился, он из тех, кого Бамбы из своих соплеменников сманил из тех же Сальских степей. Примерно на этом же уровне и десятник нового десятка Мергенчи (умный на калмыцком). Остальные чуть хуже, но ведь в сто раз лучше любого из российской армии, включая офицеров. Если на год солдату даётся шесть патронов, то чему он может научиться. Ногу держать. А в Басково шесть патронов – это в день.
