Душа

Бывают люди, которые очаровывают вас с первого взгляда, но Джо Гарднер был не из таких. С третьего или четвёртого – возможно, но вряд ли раньше. Он был высокий, но не высокомерный. Его лицо украшала робкая улыбка, над которой торчали тонкие усики, на носу располагались неизменные очки в массивной чёрной оправе. Джо стукнуло уже сорок шесть лет, но чёрные волосы лишь слегка тронула седина. Внешний вид его мало заботил. Он предпочитал носить свободные брюки и тёмные водолазки.

Кто бы мог подумать, что в его груди бьётся трепетное сердце, охваченное одной, но пламенной страстью.

Джо был без ума от джаза.

Он проникся этой музыкой в двенадцать лет и с тех пор не мог представить своей жизни без неё. Джо слушал джаз, изучал джаз и, конечно же, играл джаз. Проснувшись утром, он первым делом думал о джазе, а когда вечером укладывался спать, то в голове его звучали десятки вариаций и особенно удачные пассажи.

Непостижимая сила джаза, как казалось Джо, таилась в том, что его можно играть по-разному. И каждый раз это будет нечто особенное.

Джаз – то совершенно безбашенный и напористый, то лёгкий и стремительный, то проникновенно нежный – мог унести высоко-высоко, в самое небо, а если жизнь подставила подножку, то музыка залечит раны.

Правда, иногда слушаешь джаз, и ощущение, будто тебя асфальтовым катком переехало. Так бывает, когда тебя занесло на репетицию школьного оркестра.

А Джо приходилось слушать такое почти каждый день.

Однажды осенью, в пятницу, он стоял в музыкальном классе средней школы № 74, один против целой джаз-банды. Вооружившись дирижёрской палочкой, он старался придать звукам, оскорблявшим его тонкий слух, сходство с музыкой. Но тщетно.

– Раз, два, три, четыре. Не сбиваться! Раз, два, три… – надрывался Джо, стараясь перекричать визги и хрипы, доносившиеся из духовой секции.

– Духовые! До-диез!

Бамс! Тромбонистка опрокинула пюпитр с нотами. Для кого играл её сосед, скрючившийся в три погибели, было неясно. Наверное, своим коленкам. Саксофонист явно перевирал мелодию, а всё потому, что в экран сотового смотрел чаще, чем в ноты.

Джо обратился к Конни, маленькой тромбонистке, сидевшей в первом ряду. На неё была вся надежда.

– Ну же, Конни! Я верю в тебя!

Конни прикоснулась губами к тромбону и вступила со своей сольной партией. Чистый и мощный голос её инструмента пробился сквозь царившую кругом какофонию. Она прикрыла глаза и слегка покачивалась в такт музыке.

Джо просиял. Кому скажешь, не поверят, что встречаются ученики, ради которых действительно хочется работать в школе. Конни – одна из таких. Способная девчонка.

Но остальные еле сдерживали смех. То тут, то там раздавались смешки.

Конни тоже их услышала. Она сникла, и звуки увяли.

– Стоп. Так не пойдёт! – воскликнул Джо. Он постучал дирижёрской палочкой по пюпитру. Взвизги и хрипы резко оборвались.

– Что вас так рассмешило? – строго спросил Джо.

Все уставились на него с самым невинным видом.

– Что плохого в том, что Конни растворилась в музыке?

Он подошёл к фортепиано и начал играть.

– Мне было двенадцать, когда отец силой притащил меня в джаз-клуб. Вот уж где мне меньше всего хотелось оказаться. Но вдруг я увидел пианиста на сцене. – Джо пробежался пальцами по клавишам. – Тот парень… Мне казалось, что он не играет, а рассказывает. В тот момент всё вокруг растворилось и осталась одна музыка. И мы растворились в ней. Я понял, что хочу вот так же разговаривать со слушателями, потому что рождён для джаза.

Джо закончил и повернулся к ученикам.

– Конни, ты понимаешь, о чём я. Правда?

Девочка вжалась в стул и больше всего на свете хотела исчезнуть.

– Мне двенадцать лет, – пробормотала она.

В этот момент в дверь постучали.

– Я вернусь через минуту. Пока отрабатывайте свои партии.

Он вышел в коридор, где встретился с мисс Арройо, заместителем директора школы.

– Простите, что прерываю занятие, но мне хотелось лично сообщить вам приятную новость, – сказала она и протянула Джо конверт.

Он раскрыл его и пробежал глазами текст. Впервые в жизни ему предлагали работу на полную ставку.

– Теперь вы наш полноценный сотрудник, – сказала замдиректора. – Мы нашли средства, и теперь вы наш постоянный учитель музыки! Социальные гарантии, медицинская страховка и пенсия вам обеспечены.

Она посмотрела на него.

– Ух… это здорово, – промямлил Джо.

– Добро пожаловать в дружную семью средней школы № 74. Навсегда, – сказала мисс Арройо и протянула ему руку.

Джо через силу улыбнулся.

Навсегда. Всё утро это слово не выходило у него из головы. Казалось бы, надо радоваться. На свои полставки он еле сводил концы с концами. А так все проблемы решатся.

Но Джо воспринимал работу в школе как временную, чтобы как-то продержаться, пока не настал его звёздный час. Ведь ему так хотелось играть замечательную музыку, и не только для кучки полусонных школьников.

Уроки закончились, а Джо так ничего и не решил. «Надо посоветоваться с мамой, – подумал он. – Может, хоть она даст дельный совет? Да и грязного белья уже накопилось порядком».