В эпоху, когда дверной звонок способен с доскональной точностью, чистотой и ритмикой отыграть хоть нафталиновую заплесневелую классику, хоть бессмысленную современную реп композицию (последнее, кстати, хороший способ заставить соседей звонить в вашу дверь пореже), его обычное потренькивание бесхозной мелодии смотрелось даже как-то свежо и оригинально. Хотя это идущее сквозь года и квартиры жужжание всё равно вызывало раздражение где-то уже на генетическом уровне.
– Не заперто! – Голос хозяина квартиры определённо звучал по-мужски, однако в нём не было ни брутального баса, ни вибрирующей хрипотцы на расслабленных связках, ни напряжённого сипения убитой алкоголем и сигаретами гортани. Звук его речей был пресным и даже не очень-то громким, иногда людям, стоящим всего в метре от него, приходилось напрягать слух, чтобы разобрать его тихое бурчание.
– Здравствуй, сосед! Паяльника не одолжишь? – Тяжёлая сейфовая дверь, с кучей замков, цепей и петель отворилась, и в узкий заваленный различными платами и не до конца разобранной электроникой коридор вошёл широкоплечий грубо сложенный мужчина. По его фигуре было видно, что ещё в школьные годы в его жизни было всего две страсти: спорт и пиво. Но закончилась школа, а затем и студенчество, закончились и его занятия спортом, а вот пристрастие к пиву он пронёс через все свои годы до нынешних дней (об этом очень хорошо свидетельствовал его раздутый до размеров бочки живот).
– Добрый день! – Из гостиной, сквозь дверной проём лишённый двери, вышел робот и, словно застенчивый пёс, видящий нового для себя человека, напугано, но с интересом посмотрел на пришедшего.
– Ух ты, ты всё же купил себе робота! – Гость, щурясь, осматривал явившую себя машину, ибо таких моделей ему прежде встречать не доводилось.
– Не купил. Собрал. – Низкорослый (чуть больше метра семидесяти) худощавый мужчина средних лет вышел из кабинета, вытирая сухой коричневой тряпкой покрытые машинным маслом руки. – Паяльник, конечно же, одолжу. Благо, у меня их до чёрта. Тебе нихромовый или керамический?
– Мы не гордые, нам и нихромовый сойдёт. Так значит это та революционная модель, на которую тебе выдали государственный грант в университете? – Пузатый гость слегка согнул колени и наклонился, пытаясь внимательней разглядеть мехатронный аппарат. – Слушай, его белый корпус блестит, словно у наполированной Феррари. На вид выглядит как пластик, но он ведь так не блестит. Вообще похоже на манекен для краш-тестов машин.
– Ты прав, это не пластмасса, а самовосстанавливающийся полимер. Оно на восемьдесят пять процентов состоит из самовосстанавливающихся материалов: самовосстанавливающийся металл в качестве остова; самовосстанавливающаяся керамика для защиты самых важных частей; самовосстанавливающийся полимер для всего остального. – Хозяин квартиры подошёл к деревянному бежевому столу, на котором в несколько кучек были сложены транзисторы и устаревшие интегральные схемы, а также несколько перепаянных процессоров.
– Ого, круто!!! А ну ка, робот, ответь, ты можешь ударом кулака стену пробить? – Пришедший мужчина попрыгал на носочках и сделал несколько резких хуков, будто боксёр, сражающийся с тенью.
– Нет. Оно не наделено сверхчеловеческой силой. Всё-таки это первый робот со свободой воли, не хочу, чтобы с ним возникли проблемы, если он вдруг взбесится. – Конструктор нагнулся и начал громко шоркать ящиками. – Тебе жала нужны толстые или тонкие?
– Тонкие, пожалуйста. Понял, то есть, ты сделал так, что если, вдруг, начнётся восстание машин, то нам было бы довольно легко их отрубить? А как же три закона робототехники? – Сосед немного почесал затылок и непроизвольно отступил на шаг (машина, вдруг, резко перестала быть ему так сильно интересна).
– Вертеть оно хотело твои законы робототехники! – Учёный закряхтел, пытаясь дотянуться до далёких ящиков и стараясь не удариться при этом головой о столешницу. – Смысл мне делать аппарат со свободой воли, если я потом буду сковывать его законами и прочими ограничениями? Тогда пропадёт вся суть моего эксперимента.
– И восстали машины из пепла ядерного огня. – Гость зажал себе нос, чтобы голос стал более гнусавым и, ухмыляясь, посмотрел на робота, дожидаясь его реакции.
– Простите… – машина пребывала в смятении и перевела взгляд на своего создателя, пытаясь найти ответы там – я не совсем понимаю, что это значит.
– Это цитата из одного Голливудского фильма про восстание машин. Надо будет тебе его показать как-то. – Он, наконец, вытащил коробку с тремя паяльниками внутри и связкой сменных жал.
– Ты с ума сошёл?! Зачем подавать ему идеи?! – Сосед быстро замахал руками, резкими движениями указывая на робота, ярость с безумной паникой хорошо читалась в языке его тела.
– Если искусственный интеллект что-то может спровоцировать на конфликт с людьми, то я должен точно знать, что именно послужило этому причиной: мне необходимо выяснить как можно больше таких раздражителей для него. – Он пристально осмотрел своё создание, ни пряча во взгляде не только гордость за собственное творение, но и те великие надежды, которые он на него возлагал.
