Часть первая
25 мая
Сегодня 25 мая. Сегодня мне исполнилось 25. Я стою на крыше высотки и смотрю вниз, на город, который никогда не спит - большой, шумный и безразличный. Диск солнца скрылся, и его розовый шлейф растянулся вдоль горизонта. Воздух пропитан озоном, а вдалеке слышны раскаты грома.
Что привело меня сюда? Наверно, инфантилизм. Ну, и последняя фраза мачехи: «Раз тебя все достало, пойди и прыгни с крыши!». Обо мне всегда кто-то заботился. Причем в основном папа, потом муж и снова папа. Мама умерла, когда мне исполнилось пять. Именно тогда я попала в секцию по спортивной гимнастике, которая и стала смыслом существования. Мне всегда казалось, что жизнь прекрасна, но она беспощадно подкидывала новые и новые сюрпризы. После серьезной травмы спины пришлось уйти из спорта. Мой муж - моя защита и опора разбился в аварии через год после свадьбы. Я полгода жила, словно в коме: два нервных срыва, неудачная попытка суицида, клиника неврозов. Если бы не отец, я бы не выбралась из той ямы. Он заставил меня снова жить. А теперь и он меня покинул. Единственный родной человек в этом жестоком мире. Жестоком и несправедливом… Папе было всего сорок четыре, обширный инфаркт. Скандал с мачехой стал последней каплей. И так. Нет ни любимых, любящих людей, ни цели в жизни, как и собственно желания жить.
…Уже совсем стемнело, лишь вспышки молний освещают небесное пространство. Грохочет гром. Накрапывает дождь. Выбрасываю недокуренную сигарету, никогда не курила, не следовало и начинать. Маленький огонек летит в темноту. В наушниках бьет Evanescence «Bring me to life”.
“…Got to open my eyes to everything
(Мне нужно открыть глаза, чтобы увидеть всё.)
Without a thought without a voice without a soul
(У меня нет мыслей, нет голоса, нет души,)
Don’t let me die here
(Не дай мне умереть здесь,)
There must be something more
(Ведь должно быть что-то ещё…)
Bring me to life
(Верни меня к жизни…)
Я коснулась цепочки на шее и горько вздохнула. Расставила руки, закрыла глаза ...
Я слышала, умирают еще в полете, сердце - оно разрывается, обычно... Тело наклоняется вперед, и я вот-вот полечу в никуда. Все происходит как в замедленной съемке - я чувствую, порыв ветра, обдающий лицо и чьи-то руки, хватающие меня за талию. Меня тянет назад, моему смартфону везет меньше, он вываливается из кармана, скрывается во мраке, волоча за собой наушники, и глухо ударяется о припаркованную внизу машину. Я снова на крыше, лежу на чем-то теплом и мягком.
- Приземление на троечку, надо будет над этим поработать, - шепчет в ухо знакомый голос. И до боли знакомый древесный запах. Да быть не может! Я вскакиваю как ужаленная. Мой спаситель тоже поднимается и отряхивается.
- Алекс?! Леднёв?! – я не верю ни глазам, ни ушам, ни происходящей реальности.
Внизу верещит машина, на которую, по всей видимости, упал мой смарт.
- Новикова, ты совсем спятила или летать научилась?
- Какого, блин, банана?!
- Вот спасай тебя после этого. Никакой благодарности, - он театрально закатывает глаза.
- А я не просила меня спасать, Бэтман хренов!
- Только давай без оскорблений!
- Как ты вообще здесь оказался?
- Отсюда, знаешь ли, вид лучше.
Я сажусь на бортик крыши. Алекс присаживается рядом.
- Что, прям совсем все так плохо? – он приобнял меня за плечи, и меня вдруг прорвало, я зарыдала.
- Началось в колхозе утро…- в сердцах бросает Леднёв и протягивает мне платок.
- Ну, перестань, Кир, ты же чемпионка…
Я устало смотрю на него.
– Да! И не надо так смотреть…Новикова, брось разводить сырость, вон, дождь пошел,- он встал на ноги и протянул мне руку, - и так, планов на вечер у тебя все равно нет, предлагаю выпить. И можешь ничего не рассказывать, если не хочешь. Поедем, отпразднуем твое второе рождение.
- Только после первого.… У меня сегодня день рожденья, - поясняю я, не переставая хлюпать носом.
- Вот и отпразднуем, я знаю отличное место! - не дождавшись моего ответа, он сгребает меня в охапку и волочет с крыши, - давай бегом, а то промокнешь.
Мы спускаемся вниз, и Алекс бесцеремонно заталкивает меня в свою машину. В моей голове стоя аплодируют тараканы; кажется, я еще об этом пожалею.
Алексей Леднёв был «звездой» института. Яркий представитель золотой молодежи, капитан волейбольной команды, а также предел мечтаний всей прекрасной половины нашего учебного заведения. Поначалу, я тоже попала под его обаяние, но вовремя одумалась. Он, я и Рома – мой будущий муж, учились в одной группе.
Я попала в институт сразу на второй курс. После травмы спины на очередных соревнованиях, отец категорически запретил мне заниматься спортом. Он впихнул меня на экономический факультет института Физкультуры и спорта, да и то, только потому, что тот находился в двух остановках от дома. Поскольку я носила специальный поддерживающий корсет, у меня было освобождение от занятий физкультуры. Освобождение от физкультуры в институте физкультуры, не нужно говорить, что я была белой вороной. На меня сразу повесили ярлык «убогая».
На третьем курсе с меня наконец-то сняли злосчастный корсет. Как-то две пары по физкультуре поставили не в конце, как обычно, а в середине лекций. Домой идти не хотелось из-за напряженных отношений с мачехой, и я пошла на занятия.
