Глава 1. Всадники Малолесья
Утром жаркого дня через четверть луны после летнего солнцестояния в раскалённой песчаной пустыне Гол-са-Фот из портального камня вышла голая золотоволосая и синеглазая девица. Лана как в дурмане осмотрелась, обошла портальный камень с ровной южной поверхностью и пошла на запад, к видневшимся вдали горам.
С заходом солнца загоревшая и немного обгоревшая на солнце путешественница легла на остывающий песок, свернулась калачиком, отогнала ощущения безумной жажды, сама удивляясь почему ещё жива после дня такого перехода.
Утром девица проснулась, удивлённо осмотрелась, не понимая, где она находится, пробормотала:
– Кто я?.. Где я?.. Я… Лана… Что происходит?
Ответов на вопросы не было и отлично стёртая память ничего не содержала, кроме имени и весьма обширных общих знаний, позволявших понимать, что в этой пустыне голой путешественнице без воды смерть за несколько часов, и раскалённый песок должен сильно обжигать ноги. Но не умерла, и силы идти хоть мало, но были. Только пить очень сильно хотелось. Очень-очень. Даже сильнее чем есть. И конечно сильнее, чем прижаться к кому-то родному и приятному. И ногам было горячо, но куда деваться.
Третий день, а в её памяти второй, прошёл в походе через раскалённую пустыню. Сил становилось всё меньше, но идти надо. Хоть и медленнее. А пить уже почти и не хотелось. Просто отключила не понимающая своих возможностей девица эти ощущения. Вернее приглушила. До лучших времён.
На следующей день, уже к вечеру, появились изменения. Лана увидела на песке на небольшой возвышенности череп вада. И кости. Никакого пугающего впечатления на Лану кости не произвели. Наоборот, она начала с энтузиазмом копаться в раскалённом песке, отыскивая скелеты вадов – причём по остаткам кожи было видно, что это рептилоиды, они же репты или гровы – верблюдов, коня и двух четвероногих ящеров. Место гибели группы кочевников. Но к расстройству искательницы, никакой воды или хотя бы еды не было.
Зато под скелетом молодой девицы Лана отыскала сумку, которую убитая с обломком стрелы в спине видимо успела закопать в песок, а потом и накрыть своим телом. В сумке нашлось платье с пуговицами в верхней части. Целое сокровище, а надевать ремки с убитой очень не хотелось. Лана быстро надела добычу, красивая дорогая ткань, не очень пострадавшая от времени. Голубого цвета, короткие рукава до середины предплечий, поясок, четыре кармана – два незаметных разрезных по бокам подола и два потайных внутри на животе. Только подол слишком длинный, как что-то подсказало в голове. Лана ранее найденным широким с острыми краями наконечником стрелы быстро отрезала низ подола, сделав его немного ниже колен.
Затолкала наконечник стрелы в кармашек на подоле, а обломок стрелы длиной в поллоктя, или как что-то внутри пересчитало, шестнадцать с половиной сантиметров, засунула за второй пояс, который сделала из обрезка подола. Лана поворчала на оживление с мерами длины в голове, зачем-то легла на песок рядом со скелетом, и определила, что она ниже погибшей. Лана ростом 160 сантиметров, как пересчитала система перевода из четырёх локтей девяти ногтей и трети ногтя. Но это не точность на песке при подсчёте пядями такая, а просто всплыло знание откуда-то.
Затем Лана уже из-под сумки достала маленький кувшин с крышкой, высотой с поллоктя. Пискнув от восторга пересохшим ртом искательница самого желанного сокровища в виде воды открыла кувшин, не удосужившись прочитать вполне понятные руны. В следующий миг из кувшинчика вылетело чёрное облачко и через нос, рот и даже через лоб втянулось в голову несчастной.
Лана рухнула на песок и начала дёргаться в отчаянной борьбе не на жизнь, а на смерть. Но спастись от мозгового джинна невозможно. Никому. Кроме избранных и могучих магов. И Ланы с могучей защитой мозгов. И через пять минут джинн в виде растрёпанного и дырявого облачка с воем вылетел из головы, где его очень душевно отоварили, и улетел в небо. Жить будет. А вот любить никогда, как гласит старая шутка. Ну и мозговой джинн уже не сможет захватить ничьи мозги, да и не может он остаться целым вне мозгов или специально подготовленного колдуном кувшина.
Лана через десять минут села, чувствуя как уходит боль в голове. Регенерация тоже неплохая. И повреждений вроде нет, но джинн расшевелил и усилил в голове Ланы старое даже не проклятье, а свойство – периодически впадать во в некотором роде безумие, раздражительность, ворчливость, глупый авантюризм, желание достать кого-то и совершить что-то резкое. Ну хоть не устроить небольшую резню, как порой проявляются такие обострения у её коллег. Лана добрая.
К вечеру шестого в её памяти дня измученная Лана прошла уже по потрескавшейся сухой земле со скудными травинками, перешла мало езженую дорогу и пошагала к зарослям деревьев впереди, за которыми была видна – о, чудо – река. А ещё дальше начинались предгорья довольно высоких гор, идущих далеко на северо-восток и не далеко на юго-запад, и с высоченным пиком прямо напротив. И на свою беду измученная девица, при виде воды начавшая чувствовать дикую жажду, не видела что творится по сторонам. Хотя толку, если бы и увидела.
