Февраль 2013
Антони. Франция
Все персонажи этого рассказа – вымышлены. Ситуации, случавшиеся в рейсе, равно как и программа и задачи плавания – подлинные. Совпадения с реальностью – как в жизни и за них автор не отвечает.
1.
Тем более я это отмечаю и подчеркиваю особо, ибо после рассказа «Морской рассказ», (извините за тавтологию), публикации в книге восьмой, вот что произошло.
Меня вызвали в районный суд. Басманный. Повесткой. Выяснилось, Игорь Соломонович Зарихман, с такой любовью описанный мною в предыдущем рассказе, подал на меня в суд о защите чести и достоинства, а так же возмещении морального ущерба.
Я пытался обсудить проблемные вопросы в приватном порядке, приглашал даже в столовку, что была на Верхней Красносельской, 38. Для чего были куплены бутылка портвейна «777», а так же напиток отвратительного вкуса под названием «Златый бряг». Производство Народной Республики Болгарии.
Ничего не получилось. Игорь Соломонович гордо отвечал – общение и переговоры только через адвоката.
К слову, история эта закончилась ничем. Ибо судья, расспросив меня и Зарихмана, ничего не понял в сути претензий последнего и велел нам больше в здании суда не появляться.
Выйдя в коридор, он в сердцах сказал Зарихману: «Тут дел невпроворот, воры, диссиденты, контрабанда, убийства. А вы, как последний сутяга…» и далее текст пошел непечатный. То есть, теперь бы я его, конечно, изложил без отточий, но в советское время это было невозможно.
Закончилось, как вы понимаете, все благополучно. Игорь получил от дирекции новое задание на изготовление модели трехпалубника, с пушками. Ибо у первого секретаря горкома КПСС был юбилей. И Минрыбхоз решил, естественно, достойно отметить это серьезное событие.
Как всегда, вечером мы спустились в подвал, где Зарихман как раз прилаживал среднюю палубу. При этом напевал. Мы почувствовали – уже было! В смысле, казенный спирт, выданный для протирки. Пушек, палубы и амплитуды.
И Игоряша встретил нас приветливо. Постепенно мои опасения улетучились. Особенно по мере потребления. А что любят делать россияне в тесной компании во время выпивки? Правильно. Выяснять отношения.
Вот и выяснилась обида Игоряши. Я де раскрыл секрет использования казенной жидкости «не по назначению».
Во-вторых, раскрыл его знание староголландского, что делать ни в коем случае было нельзя.
И, в-третьих, вообще описал его в смокинге с сигарой, над чем смеются в лаборатории, дома, друзья и даже соседи. И не только по подъезду. Мол, он стал героем почти половины спального квартала. «А это мне надо?» – вопрошал он с одесским акцентом, принимая очередную дозу для «протирки».
Чем же заканчиваются у россиян такие вот выяснения отношений при принятии? Правильно. Или дракой или поцелуями и объяснениями в реальной любви.
У меня с Игорем Зарихманом произошло последнее. То есть поцелуи и рассказы, как мы друг друга любим и уважаем. Если бы за нами наблюдали в эти моменты французские парламентарии, то точно пришли бы к выводу: однополым бракам в России дали зеленую улицу.
2.
Тем временем жизнь в НИИ текла своим чередом. Ссоры.
Интриги – не особенно. Романы. Ибо, на каком же производстве их, этих служебных романов не бывает. В общем, наука – работала. Зарплата – шла.
К нашему предыдущему рейсу ФАО была зависть. Ехидство. Да и как не завидовать. Все мы щеголяли в плащах под названием «болонья».
Голубоватого цвета и хорошего покроя, они обладали одним существенным недостатком – совершенно не пропускали воздуха. Что, при отсутствии шампуней, давало в атмосферу соответствующую отдушку. Которая наших научников не украшала.
