Светочка Толпищева всегда избегала в детском саду детей. Она не могла долго их терпеть: они галдели, шумели и абсолютно её не воспринимали. А ей ведь нужно совсем не много – чтобы не мешали, спокойно давали рисовать или играть в кубики.
А из кубиков она могла сделать такие постройки, что другие дети с интересом подходили и молча смотрели, пытаясь понять, что же она задумала. Замысловатые и нелогичные соединения фигур вызывали у смотрящих интерес на долгое время. Казалось, их одолевало оцепенение. И только громкий звук или одёргивание приводило наблюдающего в чувства. А рисунок на новый 1984 год настолько понравился воспитателям, что его повесили на стенд в общем коридоре. И каждое утро по несколько человек всматривались в картинку или, как им казалось, это было некое путешествие игрушки на ёлке.
Све́точку забавляло, когда они заворожённо смотрели на рисунок и проживали все сцены по-настоящему по их мнению. Не по-сво́ему, а так как им Све́точка нарисовала, по каждому шажо́чку, по каждому сантиметрику. Но чтобы такое нарисовать или сделать, нужна была полная тишина, чтобы никто её не отвлекал и не сбивал с мыслей. А в шумном детском саду это было сделать не просто.
Она жила у бабули с дедулей. И почему мама с папой так редко к ней приходили, не могла понять. Бабуля Лида уклончиво ей объясняла, что родители работают на тяжелой работе на заводе, чтобы она могла ходить в садик. Но Све́точке больше всего хотелось, чтобы папа и мама были всегда рядом. И что это за завод такой, который не отпускает её родителей домой?
И вот однажды, она решила нарисовать рисунок для мамы с папой. Она изобразила дом, окна, внутреннее устройство, мебель, чайник на столе. Нарисовала маленькие дорожки, по которым папа ходил бы в доме к своему шкафу́ с отвертками, а мама ходила бы по кухне, к посуде, к продуктам, потом к плите, чтобы приготовить вкусный обед для всей семьи. И так замысловато у неё эти пути пересекались с домом, что если начинать следить глазами за линией, то в воображении четко вырисовывалась картина заполненного дома: мамой и папой. Именно так Светочка горячо и желала. И переживала свои рисунки в воображении, рождая картины своей мечты.
Однажды, этот рисунок попался на глаза бабуле и она долго в него вглядывалась. Потом бабуля начала ходить по дому, ушла на кухню. Се́ла за стол и расплакалась, свернула рисунок и спрятала его в своем шкафу. А вот Светочка продолжала делать такие поделки для мамы и папы. Но в итоге ни бабуля, ни дедуля их не передавали родителям своей внучки. Ну почему? Светочка и так просила бабулю, и эдак. Ну передайте, пожалуйста. Она даже нарисовала маме картинку, как она сильно скучает по ней до слез. На картинке было нарисовано детское лицо с мельчайшими линиями, как у неё текут слезы, как они высыхают на щеках. Движение слёз детально прорисованы маленькими завитками и стрелками. И бабуля увидев рисунок, сразу расплакалась и опять спрятала его в свой шкаф под замо́к. В итоге, уже третью неделю ни мама, ни папа не приходили к Све́точке.
И она подумала, что может быть её маму с папой кто то может увидеть из родителей детей детского сада. Может быть они передадут послание от Све́точки, что она грустит и очень их ждёт.
Вчера она построила из кубиков карту своей улицы с двором и домом. А из счетных палочек выложила дорожки, как пройти по тропинке между гаражами около завода. Синими палочками и их наклонами, вычислила куда надо прийти папе. А жёлтыми палочками прорисовала путь мамы. Кубики были вместо домов, машинки и куклы – дороги и дворы с жителями. Её карта возвращения занимала почти весь зал группы. Воспитательница Антонина Александровна стояла и заворожённо водила взглядом по тропинкам. Как она ловко угадывала направление фигур, и хотелось лично пройти по этому маршруту. Здесь налево, а здесь направо. Путь указан – иди… И тут кто то из детей громко хлопнул дверью и Антонина Александровна вновь вернулась в помещение детского сада. Что за наваждение?
# # #
Серёжка Глазунов, сосед по детсадовской парте, носил очки с очень толстыми стёклами. И его глаза Све́точке казались огромными, как у рыбы. Но Серёжка этот вечно ко всем придирался. Он придумывал клички и прозвища, коверкая имена и фамилии. И вот Све́точку Толпи́щеву он прозвал Толпой. Когда он её встречал в группе или в коридоре, с насмешкой произносил:
– О, Толпа пришла!
Или когда они собирались на улицу на прогулку:
– О, Толпа собралась.
Это ужасно дёргало Све́точку, и сильно мешало составлять послания маме и папе. И вот она решила нарисовать, как этот Серёжка идет за беседку, и начинает есть лёд. Много льда. Потом он заболеет. И будет сидеть дома. И в садике не будет цепляться к Све́точке. Этот рисунок она тайком от бабули, нарисовала дома. Нарисовала беседку, тонко подточенным карандашом чертила множество завитков. Вот так этот лупоглазик будет шагать. Около горки постоит. Ещё двадцать шагов. С какой ноги начать шагать: с правой или с левой? Све́точка закрыла глаза, вспомнила детский дворик, ещё раз подсмотрела, что где нахо́диться. Вот! Пусть будет с левой ноги. Заодно и стукнется об лавочку. Готово. Шаг. И ещё шесть шагов. Твоё мороженное тебя ждёт, Рыбий Глаз. А вот и орешков тебе от белочки. Хи-хи. Све́точка сложила рисунок вчетверо и придя в детский сад, незаметно сунула лист в карман пальто того са́мого Серёжки Глупоглазого.
