Идею вернуться от родителей на поезде придумал пиар-менеджер, сам Егор не любил железную дорогу ещё с той, прошлой жизни. Но продюсеру идея понравилась, пришлось ехать. «Отличный инфоповод, нечего кривиться. Покажешь, что ты обычный человек, близок к народу и совершенно не зазвездился. А мы сольём инфу, журналисты подъедут, фанклуб подтянется, будет бомбическая новость».
Максимум, что удалось выторговать — это купе на двоих в вагоне повышенной комфортности. Егор понимал, что рано или поздно маску придётся снять, и его узнают, но вытерпеть бурную реакцию единственного попутчика в двухместном СВ всё же легче, чем троих или сразу целого вагона (изначально продюсер думал про плацкарт).
«Две ночи как-нибудь продержусь», — подумал он перед тем, как зайти в вагон. Лицо проводнице всё же пришлось показать, но женщина его не узнала, что не удивительно — на перроне было темновато, фотка в паспорте — так себе, а творческий псевдоним не имел с настоящим именем ничего общего.
Вернув маску на место, Егор двинулся по коридору, высматривая дверь с нужным номером. Нашёл, собрался с духом, открыл и вошёл.
Сидящая у окна девушка повернула голову. Во взгляде мелькнула тревога и спряталась в глубине серых глаз. Светлые, почти белые волосы взметнулись вслед движению головы. На контрасте с чёрной кофточкой с длинными, закрывающими часть ладони рукавами, смотрелось невероятно. Егор залюбовался и этим контрастом, и правильными чертами лица, и тонкими изящными пальцами, держащими книгу. «Может, это сюрприз от продюсера, чтобы скрасить мне дорогу?» — подумал он. И тут же понял, что нет, такие девушки в эскорте не работают, взгляд не тот.
Красавица появлению соседа не обрадовалась, и это придало азарта.
— Привет, — Егор поставил сумку под сидение, уселся напротив, а потом снял маску и посмотрел на блондинку, ожидая реакции. Она оказалась странной — девушка будто заледенела, а потом, вглядываясь в лицо, произнесла, словно не желая верить:
— Алексей?
— Нет, я Егор.
— Извини, обозналась.
И нехотя представилась в ответ:
— Алиса.
А затем, решив, что с неё хватит, снова нырнула в книгу.
Казалось бы, радуйся — не узнали, можно ехать спокойно, но Егор неожиданно почувствовал обиду. Как будто не повсеместное узнавание портило жизнь последние полгода — ни в магазин выйти, ни по улице нормально пройти — с маской и бейсболкой он уже сроднился и чувствовал себя без них словно голый.
Да, он понимал, что за славу надо платить — когда твои песни звучат из каждого утюга, тот факт, что тебя узнают — обязательный атрибут, и можно даже гордиться, вот только эта конкретная Алиса почему-то оказалась не в курсе его популярности.
Ладно же, тугодумка, намекну, решил он и включил на телефоне свою самую известную песню. Негромко.
Соседка оторвала взгляд от книги. Егор замер, изобразив лёгкую улыбку, уже готовый снисходительно произнести: «Да, ты не ошиблась, это и правда я», но та снова удивила.
— Ты не мог бы надеть наушники?
— Что? — растерялся Егор.
— Наушники, — повторила Алиса. — Мешает.
— Извини, — Егор смутился, выключил телефон и положил его на стол.
Увидев, что соседка снова уткнулась в книгу, он от нечего делать принялся рассматривать обложку — та оказалась необычной и дала новую тему для разговора.
Сам Егор с английским не дружил, но продюсер настаивал, пришлось пойти на курсы, и вот там очень настоятельно советовали читать книги и смотреть фильмы без перевода, да побольше. Советам этим он конечно же следовать не стал, но запомнил. К сожалению, это оказалось единственным, что отложилось в памяти — склонности к языкам у него не было никакой, и проходил он на занятия недолго.
— Учишь английский? Круто, — произнёс он.
Алиса глянула озадаченно, затем посмотрела на обложку и кивнула.
— Ну да, что-то вроде. Я переводчик.
«Да что ж такое, — подумал Егор, — вот непруха. Ладно, красотка, я всё равно тебя дожму, время есть».
Соседка снова погрузилась в чтение. Новые темы в голову не приходили, и Егор уставился в окно. Стемнело быстро, из освещённого купе мир за стеклом казался морем с редкими вкраплениями огней. Как будто там, снаружи, плавала гигантская каракатица, заливая всё вокруг своими чернилами. «Поезд катится… каракатица… от любви своей мне не спрятаться…» — в мыслях уже начала вырисовываться идея новой песни и нужный ритм, напоминающий стук колёс… Но тут появилась проводница, и вдохновение упорхнуло. Смирившись с невезением, Егор согласился на чай. Соседка тоже.
«Поезд-каракатица-любовь» опять заиграли красками. Теперь к ним добавилась «проводница» (демоница…не угомонится…). Егор включил телефон и вчерне набросал идею. Получилась дичь, но это было неважно — из одной такой допиленной дичи уже получился хит. Кто знает, может, и эта со временем выстрелит.
Настроение поднялось, а тут и проводница подоспела — выставила на столик стаканы и пачку печенья, заказанную соседкой.
«А вот и шанс», — обрадовался Егор, достал из сумки мешок с пирожками — из дома всё-таки ехал — и водрузил на стол.
— Угощайся. Мамины, с яблоками, по фирменному рецепту.
Алиса посмотрела на пирожки, бросила короткий взгляд на Егора, а потом неожиданно согласилась — взяла самый верхний и произнесла:
