Железная дорога всегда манила и вместе с тем страшила меня, словно какая-то древняя тайна, лежащая в основе бытия, которая не открывается никому, а только лишь избранным. И эти немногие носители великого сокрытия несли ее через всю свою жизнь как бремя, не поведав ни одной живой душе. А если же простой обыватель из-за своего неуемного любопытства осмелиться узнать эту тайну, то будет подвержен возмездию…
Хотя, что там… Железная дорога – это всего лишь огромные многотонные вагоны из железа и рельсы со шпалами, все просто. Однако в путешествиях на таком транспорте все же есть некая необъяснимая притягательность. Здесь ты не привязан ни к чему: ни к дому, ни к работе. Ты словно бы нигде и в то же время – в нескольких местах одновременно. А если едешь в одиночестве, погруженный в себя и процесс движения, то дорога превращается в приключение.
Так случилось и со мной. Эту историю рассказал мне мой попутчик. В ту поездку я возвращалась домой от своей сестры из Архангельска. Лето было в самом разгаре, и я лицезрела его прекрасные мотивы через помутневшее окно. Но в пути я была уже около восьми часов, и мелькающие, проскальзывающие рябью в глазах, деревья изрядно мне поднадоели. Оттого, в надежде хоть как-то скоротать время в дороге, я решила написать рассказ.
Печатное слово еще в школе полюбилось мне. Я обожала уроки литературы, читала книги взахлеб и сочиняла стихи. Но вот уже несколько последних лет я вынашивала идею написать прозаическое произведение. После нескольких неудачных попыток я забросила эту затею и махнула на себя рукой. Но вот теперь, сидя одна в тихом уютном купе, снова взялась за ручку. Мысли и слова путались в моей голове, отчего я не смогла выразить их на бумаге. И снова ничего… Раздражение от собственного неумения нарастало во мне, и я, бросив ручку на стол, повернула голову к окну.
Поезд остановился на неизвестной мне станции. В окне я увидела небольшую группу людей, направляющихся к дверям вагона. Дверь в мое купе открылась, и, вежливо поздоровавшись, вошел он.
Приятный молодой мужчина, спокойно и почти не обращая внимания на меня, положил свои вещи на кровать, сел сам и, задумавшись, посмотрел в окно. Я же, будучи молодой девушкой, немного смутилась.
Наш разговор завязался не сразу. Сперва он просмотрел газету и, видимо, не найдя в ней ничего интересного, отложил в сторону и взглянул на меня.
– Скучаете? – так же мягко спросил он.
– Да вот рассказ хочу написать, но что-то не выходит. Вдохновения нет. Где только писатели его берут?! – в моем голосе чувствовалось разочарование.
– Вдохновение – сама жизнь… – сказал он спокойно и с улыбкой. – Меня, кстати, Игорь зовут, а вас?
Так мы познакомились. Наш разговор длиною в целый путь начался с пустяков вроде погоды и духоты в вагонах. Видя мою молодость, вначале он хотел говорить «на моем языке» – легко и непринужденно, используя молодежный сленг. Но я видела, что глаза моего попутчика выдавали в нем человека, которого не интересуют недавно вышедшие модели телефонов и цены на коктейли в кафе. Его не могут по-настоящему интересовать такие мелочи. Он был глубокий. Заметив это, я осмелилась сказать ему об этом. Он же удивился моей проницательности:
– Все мы рано или поздно становимся другими, – так он начал свой рассказ…
Я хорошо помню тот день. Докуриваю сигарету, уже не знаю, какую по счету, и рука машинально тянется к пачке за следующей. Увидев, что сигарет больше нет, я словно проснулся. Понял, что эти час или два я стоял на балконе, что уже вечереет и что вообще-то сейчас осень, а я легко одет. Голова моя была окутана не столько дымом, сколько мыслями самого разного содержания. Они вытекали одна из другой и путались, собираясь в неясные образы и чувства. Даже не помню, о чем я думал, скорее, я приходил в себя. Пробыв в таком своеобразном трансе, я забыл о времени и о том, кто я. Эта поездка напрочь вывела меня из равновесия, но с другой стороны, чем больше я пытался понять происходящее, тем более ясно осознавал, что как раз это путешествие к равновесию меня и приводит. Таким я себя еще не знал.
Главный вопрос, который меня мучил: «Как мне заключить в статью, размером в три колонки, все то, что я узнал об этом человеке?» Это просто невозможно. Тем более мне, журналисту, специализирующемуся на новостных статьях. «Нет! Нет! Не-воз-мож-но! Чего от меня хочет Лисицын?» – говорил я сам себе. Мое возмущение и негодование нарастало. Глаза забегали по комнате в поисках сигарет. «Черт! Так и придется спускаться!» – снова вслух сказал я, резкими движениями накидывая на плечи куртку.
По дороге в магазин я продолжал думать. Еще семь часов назад я летел в самолете, возвращаясь из командировки. И не откуда-нибудь, а из Красноярска. Из Сибири! Для меня это была невозможная даль, край света! Но лишь до поездки туда… Я ужасно измотался в дороге, но, вернувшись домой, не смог уснуть, мешали мысли. И вспомнив, что у меня еще и завтра выходной, что и завтра я буду целый день в «забвении», накатил какой-то ужас. Много думать, оказывается, очень вредно. Затяжные мыслеформы давят на человека, что не приводит ни к чему хорошему.
