1. ПРОЛОГ
ПРОЛОГ
Алиса
Вечер. Я по-прежнему прячусь в своей комнате, делая вид, что занимаюсь. На самом деле просто лежу на кровати и смотрю в потолок. Слез уже нет, я все выплакала еще несколько часов назад. Нет ничего, только пустота. Может, я неопытная дура, но в моей маленькой голове никак не укладывается, как можно целовать, быть нежным и одновременно позволять своей жене такое…
Почему? Зачем эти громкие слова о разводе? Зачем, черт его побери, давать мне надежду и так больно скидывать в эту пропасть лжи и фальши! Может, это нормально в его мире? Он хотел взять то, что ему может дать жена. А я не могу. Противно. Я же все ему готова отдать. Пусть берет. Но не фальшивит, так грязно касаясь этой женщины. Мне настолько горько, что хочется кричать.
Соскакиваю с кровати, бегу в ванную, в сотый раз умываюсь холодной водой, но это не помогает. Опираюсь на раковину, смотрю на себя в зеркало. Лицо все опухшее, волосы мокрые от воды, губы припухли. Трогаю их пальцами, а потом кусаю до боли. Он их целовал, а потом…
Ненавижу его!
Бью по зеркалу, отбивая ладонь. Беру из шкафчика помаду и пишу ей на зеркале: «Больше не люблю». Смотрю на надпись, чувствуя, как из глаз снова скатываются слезы. Зажмуриваюсь, а они, проклятые, льются и льются. Открываю глаза и смазываю эту надпись ладонью.
Слышу, как в мою комнату кто-то стучит. Я знаю, что Платон здесь, в нашем доме, и Лера тоже. Но легче мне от этого не становится. Я очень боюсь, что он придёт. Не хочу никого видеть, а его – тем более, не хочу ни с кем разговаривать. Мне нужно все пережить самой. Ничего не хочу. Хочу шагнуть с обрыва и лететь, лететь, но не вниз, а вверх. Далеко-далеко отсюда, где нет этой проклятой любви и боли.
— Алиса! — раздается голос вместе со стуком. Это Лерка. Она ни в чем не виновата, но я не хочу общаться даже с ней. Делать вид, что все хорошо, не получится, а отвечать на вопросы я не готова.
— Я занята! — кричу через дверь, не открывая ее.
— Я принесла тебе чай и пирог!
Заботливая девочка. И мои слезы льются ручьём, застилая глаза.
— Я не хочу! — выходит нервно и истерично. За дверью тишина. Уходит. А я скатываюсь по стене, закрывая лицо руками. Это истерика, и мне никак ее не остановить.
Пытаюсь утереть слезы и размазываю по лицу помаду, которую стирала с зеркала. Закусываю руку и беззвучно кричу в нее. Мой телефон вибрирует на столике. Одно сообщение, другое, смотрю на него, но не хочу даже знать кто это.
Но сообщения продолжают сыпаться, действуя на нервы. Встаю, хватаю телефон, сажусь на кровать, читаю:
«Ты маленькая дрянь!»
«И как тебе спится?»
Марьяна.
«Ты разрушила мою семью!»
«Мало того, что ты отобрала у меня мужа, так еще и лишила меня дочери!»
«Будь ты проклята!»
Кажется, у нее тоже истерика, и она похлеще моей.
«Лучше по-хорошему прерви с ним все отношения, иначе я не пожалею ни сил, ни средств, чтобы тебя уничтожить!»
— Да какие отношения! — всхлипываю в голос. — Не было у нас ничего, кроме моих глупых надежд. А Платон – так, поигрался…
Откидываю телефон на кровать. Дышу. А ведь она права. Это все я. Куда-то лезла, что-то доказывала. Я ведь сама навязалась. Но если он жил с Марьяной столько лет, значит, любил. Это я, дура малолетняя, меня пожалели, а я и рада.
Теперь я ненавистна самой себе. Никто не виноват. Только я. От этого еще хуже. Утыкаюсь лицом в подушку, перекрывая дыхание. Не дышу, пока хватает сил. А потом словно выныриваю из глубины, хватая воздух.
В дверь опять стучат. Не реагирую, закрывая уши. Но стук все настойчивее и настойчивее.
— Алиса! — это Милана, голос строгий, но мне все равно.
— Я сплю!
— Если ты сейчас же не откроешь, я позову Мирона, и он сломает дверь! — угрожает она. Ну вот, только Мирона мне здесь не хватает. И всеобщего внимания.
— Сейчас! — кричу ей, чтобы прекратила долбиться. Встаю с кровати и открываю. Сестра быстро заходит, запираясь.
— Что происходит? Что с твоим лицом?
Отворачиваюсь, ложусь на кровать, вновь утыкаясь в подушки. Пусть не смотрит на меня.
— Ничего.
Сестра молчит. Вздыхает, садясь рядом со мной на кровать.
— Алиса, — уже мягче произносит мое имя и гладит по спине. — Это пройдет.
Как я хочу, чтобы прошло как можно скорее. Проснуться завтра утром и ничего не чувствовать. Резко поднимаюсь и кидаюсь к ней, обнимая. Вновь плачу, сестре в волосы.
— Почему я такая дура? — всхлипываю. Падаем вместе на кровать, обнимаясь. Я снова плачу, но мне легче от того, что Милана рядом.
— Ты не дура. Ты очень искренняя и открытая. Тяжело жить с этими качествами. Уж поверь мне, — сестра сжимает меня крепче. А я еще больше рыдаю, заливая слезами ее платье. — Так, а ну-ка прекрати! — Мила поднимает меня за плечи, и сама утирает мои слезы. Мотаю головой. — Послушай меня! — слегка встряхивает. — Мой тебе совет. Дождись развода. Пусть эта женщина окончательно уйдет из его жизни. Будь неприступной. Пусть побегает за тобой, докажет, что ты ему нужна. И вот тогда можешь открывать ему своё сердце. Прекрати лить слезы. Платон еще этого не стоит, — так убедительно говорит она. А мне кажется, что я уже ничего не хочу.
— Так не будет. Он не любит меня! — всхлипываю я.
