Чеканные шаги разрезают тишину ночного коридора старинного особняка. Я вздрагиваю, лежа на широкой постели, натягиваю одеяло до подбородка и начинаю отсчитывать секунды. Через три шага он дойдет до двери моей спальни, еще пять шагов ему понадобится, чтобы пересечь коридор и остановиться у двери своей. Потом короткий хлопок, и все закончится. Мой пульс начнет униматься, и я постараюсь уснуть, как делала это сотни раз прежде.
Три…
Облизываю губы, представляя высокий черный силуэт в темном смокинге.
Два…
Его рубашка расстегнута, на шее поблескивает золотая цепочка, едва выглядывающая из-за ворота.
Один…
Стук в дверь раздается так внезапно, что я поначалу не верю в его реальность.
– Войдите… – отзываюсь, машинально садясь на постели. Вглядываюсь в силуэт мужчины, выросший на пороге спальни.
Сеймур высок. Его рост всегда меня пугает, я кажусь себе просто крошечной рядом с ним. Но не только его рост привлекает внимание. Не смотря на тьму, царящую вокруг, я четко различаю разлет широких плеч, затянутых в классический костюм. Он всегда носит классику, он привык к смокингам, и иногда мне кажется, что он в ней родился.
– Разбудил? – его голос такой же равнодушный и холодный, как и взгляд черных глаз его обладателя. И если бы не тьма, заставляющая все органы чувств обостриться, я никогда не различила бы в нем нотки сожаления. А может, почудилось…
– Нет, – отвечаю честно, выжидающе смотрю на хозяина особняка, который вопреки сложившейся привычке все-таки входит в мою спальню. Смотрю и сглатываю, понимая, что не была готова к такому сценарию.
Шелковая сорочка из тончайшего материала начинает неприятно тянуть, хотя прежде сидела свободно, и я протягиваю руку и цепляю с тумбы молочного цвета халат, чтобы набросить на плечи. Пальцы позорно дрожат. – Я не могла уснуть…
Говорю, чтобы сгладить эту неловкость. Я не знаю, о чем с ним говорить. Все время, когда мы находились рядом, он молчал, и я оставила попытки наладить диалог. Но внезапный визит в половине второго ночи заставляет пересмотреть приоритеты.
Сеймур закрывает за собой дверь и не спешит входить. Прислоняется к ней спиной, будто сомневается, стоит ли заходить дальше, чем делал прежде.
Я суетливо набрасываю шелковый халат и туго затягиваю пояс на талии, как будто это послужит надежной защитой от его пронизывающего взгляда.
И не смотря на темноту, царящую вокруг, я все равно ощущаю, как внимательно черные глаза скользят по мне, не упуская из виду ни единой черточки. Заправляю белокурую прядь за ухо, стараясь подавить волнение. Меня нервирует его взгляд. Он об этом знает.
Но все равно смотрит.
И не смотря на то, что прошла уже неделя, как я здесь, я так и не смогла привыкнуть к этой его привычке.
Тереблю ткань на бедре как школьница у доски. Чувствую себя так же неуютно. Замечаю в его руке початую бутылку Дениэлса, и нехорошее предчувствие закрадывается в душу.
Молчание тянется как жвачка, и я первая сдаюсь, потому что напряжение, сковавшее атмосферу вокруг, не дает сделать даже вдоха.
– Зачем вы здесь? – мой голос звучит слегка хрипло. Звучит жалко. И ответа на свой вопрос я так и не получаю, потому что Сеймур вдруг отклеивается от двери и с точностью вражеского корабля, захватившего порт, пересекает комнату, останавливаясь напротив меня. Встает рядом, почти вплотную, и я забываю о необходимости дышать, а мое сердце – о необходимости биться. Моей щеки касаются горячие пальцы.
– Невыносимо видеть тебя, – произносит тихо. И его голос не просто пропитан болью. Он состоит из нее весь. Будто в этот момент я задеваю рваную рану на его сердце и заставляю его это произносить. А ведь я даже не пошевелилась ни разу. – Невыносимо видеть… Но я не могу не смотреть.
Его грубые пальцы невесомо касаются моей скулы, аккуратно вытягиваются к шее, задевая мочку уха с крошечной серьгой, и Сеймур обхватывает мое лицо ладонями. Бутылка со стуком ударяется об пол, но никто из нас не обращает на это внимания. Он полностью погружен в транс созерцания. А я утопаю в его подернутых дымкой горечи глазах
– Не могу не смотреть, ты тянешь, как магнит… – не договаривает. Сминает. Склоняется к моему рту, будто редкий деликатес пробует губы на вкус. Бережно касается нижней языком, подталкивает, подначивает покориться, поддаться, оттаять. Но я не могу этого сделать. Меня парализовало болью, пропитывающей каждое движение его губ. Каждый оттенок его реакций. – Но ты не она.
Отрезает, отклоняется, утыкается лбом в мой, а я ощущаю, как по моей щеке скатывается слеза. Сеймур как оголенный провод – все его нервы обнажены сейчас, и меня замыкает от его нежности. Ведет от его медлительности.
– Твои губы на вкус не такие… – надрывает кровоточащую рану сильнее, отстраняется и вновь изучает мой взор. И я забываю, что в этом доме я лишь рабыня, ненужная игрушка, которая попала сюда, чтобы ублажать его хозяина. Забываю, что ненавижу его, забываю, что боюсь до дрожи, забываю, что не должна чувствовать то, что чувствую.
Наверно поэтому медленно произношу, не понимая, настолько фатальную ошибку совершаю.
– Так научи меня быть такой, как ты хочешь…
