Если вы когда-либо встречались с необъяснимым, то легко меня поймете.
Я давно приметил это в себе и ясно вижу в других. Сразу вспоминается история моего одноклассника Семёна, водителя такси, который поздним летним вечером вез молодую девушку куда-то далеко за город. За окном уже сосны да дубы, а водитель только заметил, что у пассажирки в легком платье нет ни сумочки, ни кошелька. Остановился. Повернулся к ней, та что-то шепчет, не разберет. Потянулся поближе, а она его схватила тонкими, бледными руками и к себе притянула целоваться, губы холодные. Не устоял.
Утром проснулся один, из машины ничего не пропало. Поехал домой, жене соврал, что работал всю ночь, а телефон разрядился. Побрился, помылся и обратно в город. Почти забыл об этом, полгода прошло, однажды припарковался во дворе случайном, ждал клиента. Увидел неподалеку самодельный мемориал из свечей и темных букетов. Присмотрелся: знакомое на фотографиях лицо. Та самая красавица вечерняя. Поискал в интернете: два года назад девушку изнасиловал и убил водитель такси.
С женой развелся, ребенка видеть не мог. Нет, не стыдно было, не страшно, а словно стена возникла между ними. В целом как-то зажался: в такси ни слова не промолвит, с коллегами и друзьями разошелся внезапно. Винил всё тот же барьер необъяснимый. И самое интересное: со мной общался как дикий, наговориться не мог, два дня я у него сидел и отпускать он меня не хотел.
Это было пару лет назад. Семён уже умер. Нет, в смерти ничего потустороннего: напился и выбросился в окно.
«Барьер» и «стена», как я понял, неминуемо появляются вскоре после встречи с необъяснимым. Женатые разводятся, парочки расстаются, приятели друг за другом отдаляются. Дети склонны забывать стычки с ненормальным, но если что-то страшное мелькает не тенью в уголке глаза, а накрывает ребенка лавиной, то последствий не избежать. С возрастом они становятся невольными затворниками, не чувствуют прочной связи с миром, часто спиваются и рано умирают от болезней, несчастных случаев или кончают жизнь самоубийством.
Люди бессознательно сторонятся нас. Инстинктивно выходят из лифта, стоит нам зайти; прежние веселые встречи оборачиваются утомительным молчанием и скучающим взглядом вдаль; забавно, но даже наши аватары и комментарии часто остаются без внимания. От нас отворачиваются, нас забывают. Сложно найти работу: после собеседования у менеджера остается мерзкое, тяжелое чувство на душе, и влияние оно имеет куда больше, чем дипломы, рекомендации из прошлого и даже чудовищная нехватка кадров.
По необъяснимым признакам люди безошибочно определяли в нас тех, от кого нужно бежать. То ли с запахом что-то, а может проглядывается в лице, взгляде, или за это отвечает какой-то другой скрытый, спящий в остальном время орган чувств – я не знаю. Но и с нашей стороны происходят изменения. Потустороннее не только забирает чувство защищенности в доме, комнате, кровати, но и отрезает от всех непохожих. Родственные связи словно перерезаются ножницами, привязанность и нежность к матери, отцу или старшему брату – нет её. И неужели всё это потому что они не знают, не видели, не чувствовали ледяного сумрачного прикосновения, по капле вытягивающего жизнь из человека?
По-вашему, что хуже: быть убитым каким-то чудовищем, призраком, демоном или остаться в живых, навечно заглушенным для всех людей?
К счастью, мне не пришлось выбирать, и осталось лишь одно: пытаться наладить свою новую жизнь.
Как-то раз в прошлом декабре я проснулся ужасно рано, даже не знаю почему. Непреодолимо захотелось персиков. Через двадцать минут желание победило и я вышел из дома. Но по пути всё перевернулось: потянуло в сторону кафе за латте и холодным десертом.
В маленьком, теплом заведении, обставленном темными столиками, с ёлкой до потолка в углу, кроме меня сидели всего несколько человек. Две говорливые подружки, бабушка за пустым столом, зашедшая, видимо, погреться, и молодой человек с кофе. Пока я завтракал, парень разлил чашку на себя. Я не пожалел салфеток и отдал все три, чтобы он вытер пятна. И мимоходом, пока он обтирался, я спросил, как это вообще случилось. Он вместо ответа ткнул пальцем в угол, где в собрании елочных мягких игрушек и отражающих шаров, в глубине искусственных веток горели два красноватых огонька, напоминающие зловещий взгляд. Он просто испугался.
Уже позже, когда мы шли по улице, я не мог не отметить его неспокойную ходьбу, как бы беспорядочную, привычку внезапно оборачиваться, которой он стеснялся, то и дело вздрагивающий ритм слов. На нем ярко отпечатался общий для нас след: мы оба однажды встретились с необъяснимым.
Тогда ко мне и пришла идея клуба, который бы объединил меня, Костю и всех остальных одиночек, когда-либо пострадавших от паранормального. Конечно, речи не шло о создании какого-нибудь «собрания свидетелей сверхъестественного» или «общества поддержки столкнувшихся с привидениями». Оказалось, что невозможно найти хотя бы небольшую комнату для начала работы. Раз за разом одинаковая сцена: я смущенно объясняю направление нашей деятельность, а меня, смеясь, выгоняют. Над идеей только насмехались, игнорировали, иногда заявляли в полицию. Тогда я решил сделать онлайн сообщество.
