Безопасность полетов
В Лехином сумаре засветили водку. В этой хреновине, куда все суют чемоданы, если хотят куда-то полететь. Поэтому мы вернулись в здание аэропорта одного из украинских городов, чтобы устранить нарушение.
Предварительно купив по бутерброду с плавленым сырком, мы зашли за этот же ларек, там устранили водку в себя, и снова прошли контроль, пронеся водку уже в себе.
А коньяк, пол-литра во фляжке у меня во внутреннем кармане, эти люди не заметили. Дураки-то.
Мы выбирались из одного украинского города в другой, с востока этой страны на запад. Чего-то или кого-то консультировали, не помню.
Ясный пень, диалог у нас начался насчет пресловутой безопасности полетов, когда все эти мероприятия разбиваются об шваль, частенько работающую во многих аэропортах.
Вспомнили этих говнюков, задержавших выдачу багажа в аэропорту Постригино нашего родного города, лишь чтобы успеть вскрыть наши чемоданы из Египта, с целью стибрить копеечные подарки родным – какие-то футболки, кепки, папирусы и прочую дрянь. Но все равно обидно, поэтому, как жители данного района, позвонили шпане и в полицию, дождались конца смены этих гаденышей, встретили, начистили им рыло, забрали взад эту шнягу, а потом сдали их в отдел, типа за драку…
Вспомнили про квадратик на крыле (если не рассказывал, расскажу как-нибудь). Опять же про подростка, который угнал самолет в Швецию, и сел там лет на десять. Подросток сел, не самолет.
И про шпиона этого, американского, из АНБ, куда и как его возили и нафига. И про чеканутого чувака из Люфтганзы, который самолет уронил. И как на халяву летать на самолетах по всему шарику. Короче, это все отдельные истории, расскажу еще…
Короче, дотащились пешком до самолета, такой АН-24, тут у них только такие, по-моему, и летают, сели на места, почти впереди, взлетели, открыли коньяк.
На запивку и для стаканов, после полного набора высоты, стюардесса предложила нам с Режиссером прохладительные напитки, после чего скрылась в хвосте самолета, в своем закутке.
К ней зачем-то прошел один из летчиков, там послышались обычные недолгие тихие визги-писки, потом летчик прошел по проходу обратно, со свежей царапиной на лице.
А у меня интуиция на всякую дрянь.
Я на всякий случай допил до дна:
– Леха, дело труба.
– А чего такого-то, Андрюх, – возразил Режиссер, – Однако встревоженное лицо летчика, идущего по проходу, вовсе не повод считать, что чего-то не так. Это ж не Стивен Сигал, который, когда он идет по проходу, то все пассажиры сразу понимают, что есть проблемы. Это же всего-навсего украинский летчик. Хотя у меня тоже впечатление, что самолет наш летит – будто крыльями машет.
– Пойду я покурю, Лёх. Я тут в Анах двадцать четвертых место одно знаю, где курить можно. (См. «Как летать на халяву в самолетах». Если этой истории еще нет, скоро опубликую.)
– Валяй. Как насчет «на дорожку»?
Мы выпили еще по аэрофлотовскому стаканчику, я продрался от окна через Лехины колени и пошел курить.
