Картежник тасует за бильярдным столом
Колоду движений рваного танца,
Который танцует вместе с тобой
Предвестник грядущего декаданса.
Побиты дороги Древнего Рима,
По которым везли культуру великих.
Ученики отторгают учителей,
Превращаясь в безродную кучку безликих.
Вырождение жизни, ирония пафоса —
Сатирикон выстроен тщательно.
Покрыто все флером фундамента, базиса,
Убивая весь смысл окончательно.
Муссон свистит над левым ушком,
Запах – свежий натюрморт.
Засушит воздуха подушкой
Брызги капель буйных вод.
Волны шелестят о гальку,
Шепча нежно белый шум.
Приглашают к танцу спозаранку
В вихрь нелюдимых дум.
Невелик ракушки рупор,
Поднес я к уху, позвонить.
Как поживает толща моря?
Когда вас можно навестить?
Желаю слушать а капелла,
Чтоб шум его весь шум затмил!
Крутя висок, лежать без дела,
Под оркестр бирюзовых нимф.
Песок на пятках ссох на солнце,
Крошась об берега эмаль.
Вдали, в роли утопца,
Дыша навзрыд, лежит кефаль.
Вернусь сюда, с ветрами юга,
Летевших с древних пирамид.
Скрести ожог, бухтя от горя,
Плести медуз кисейный твид.
Послушай внутренний голос,
Дай ему поглотить твои спелые уши.
Он – никогда не был снаружи,
За шторой зрачков наблюдал тихо из глуши.
То нежненький шепот, то грохотливые крики.
Стенки словами нектарно покрыты.
Сопротивляться нет сил, фразы столь липки.
Вечное бремя самобичеваний и гнева.
Так поддайся сладким желаниям чрева!
Выбери путь безнадежно избитый.
Придумай образ железного древа,
