Hold On – Chord Overstreet
Black And White – Niall Horan
Iris – The Goo Goo Dolls
Reflections – The Neighbourhood
Dusk till dawn – Camylio
Do or Die – Natalie Jane
Burning Down – Alex Warren
In The Stars – Benson Boone
ROOM FOR 2 – Benson Boone
Run for the hills – Tate McRae
Not to be Dramatic – Zoe Clark
Happier Than Ever – Billie Eilish
Bad Idea – Dove Cameron
I miss you, I’m sorry – Gracie Abrams
Love The Way You Lie – Eminem, Rihanna
A Little Death – The Neighbourhood
Полный плейлист – спотифай
Пять лет
Интересно, умеют ли кричать муравьи? В школе нам говорили, что это насекомое очень сильное и умное. Часто его недооценивают и не замечают. Может, они кричат, когда тащат огромную крошку хлеба или когда их дом из веточек сносит ветром? А что, если они вопят во все горло, когда над ними нависает огромная человеческая нога? Но, скорее всего, они не умеют кричать, потому что их сила в другом. Может, если бы люди применяли свою силу с умом, они бы не использовали свой голос как оружие?
Я слишком часто об этом думаю, потому что, кажется, мы с сестрой – муравьи. В нас есть сила. Мне это точно известно. Однако этого мало, чтобы противостоять…
– Ты такая глупая, Аннабель! – кричит папа, хлопая по столу. Ручки и карандаши подпрыгивают, а затем скатываются на пол.
Я дергаюсь, чтобы собрать их и заодно прикоснуться к сестре. Нужно постараться успокоить ее. Она всегда дрожит и плачет, когда папа повышает голос. Я так хочу, чтобы Анна разучилась плакать, ведь тогда он не будет еще сильнее на нее кричать.
– Аврора, сидеть! – громогласной командой папа прерывает меня, хотя я даже не успеваю встать со стула.
Я ощущаю себя собакой, поэтому без задней мысли выдаю:
– Я хочу лежать.
Сестра втягивает в себя воздух, шепча:
– Рора, не надо.
Глаза папы метают в меня ножи, и, наверное, я должна съежиться от страха, но мои мысли сосредоточены только на Аннабель и на том, что она еле дышит.
Я нужна ей.
– Я хочу в туалет, – говорю в надежде, что он отстанет от Анны и позволит ей проводить меня. – Очень. Сейчас описаюсь. Вот прям сейчас.
Я мечтаю, чтобы мама забрала нас и мы спокойно поехали домой. Папа на работе со вчерашнего вечера, а это значит, что он будет орать на нас из-за любого пустяка. Я даже дышу намного тише, чем обычно, лишь бы не разозлить его еще больше.
Папа выходит из-за своего рабочего стола и направляется к двери.
– Офицер Девис, – выкрикивает он в коридор. Тут же появляется взрослый мужчина с животом, как у Обеликса. Офицер Девис дружит и работает с папой, и мы с сестрой всегда сравниваем его с этим персонажем из мультфильма. Я хихикаю в кулак от его забавного вида. – Проводи мою дочь до уборной.
Я резко перестаю улыбаться. Мой глупый план провалился. Может, еще не поздно сказать, что мне перехотелось в туалет?
– На выход, Аврора. – Папа указывает рукой в направлении коридора.
Я нехотя спрыгиваю со стула, поправляя школьную юбку. Прежде чем уйти, сжимаю руку сестры. Ее глаза красные от слез, а ладонь такая холодная, что на моей коже появляются мурашки.
– Не уходи, дождись меня. Я отведу тебя.
– У тебя много других дел, Аннабель! Открывай учебник и не отвлекайся, – рявкает папа.
С тяжелым вздохом я отпускаю руку сестры и выхожу из кабинета. Мы обе понимаем, что спорить с нашим папой все равно что биться об стену. Стена останется невредимой, но ты будешь весь в синяках. И нет, он никогда нас не бил. Мы даже ни разу не получали подзатыльник, как множество мальчишек в моем классе. Но это не значит, что папа не делает нам больно.
Делает.
И, кажется, я не люблю его, как маму.
Эта мысль мне не нравится, ведь я должна любить его, так ведь? Все дети в моем классе говорят, что любят своих родителей одинаково. Я же люблю папу лишь в особенные дни. В те дни, когда он не превращается в злодея из всех моих мультиков. В те дни, когда он не кричит на нас. В те дни, когда Аннабель не плачет из-за него.
Мы идем по коридору полицейского участка, другие офицеры с жалостью смотрят на меня, а затем на дверь, откуда продолжают доноситься крики. Я скукоживаюсь, как изюм, под их взглядами. Мне не должно быть неловко, ведь мы с сестрой ни в чем не виноваты, однако по коже ползет липкое, как мед, чувство… стыда? Чушь какая-то.
