Фокус-pocus

Фокус-pocus
О книге

«ФОКУС-POCUS» – первая книга стихов известного рэпера Тимура Чека. Но это не значит, что Чек – новичок в искусстве.Вся его биография – это непрерывный поиск себя.

#Стихи и поэзия #Серьезное чтение #Cтихи, поэзия

Читать Фокус-pocus онлайн беплатно

Шрифт
Интервал

© Тимур Саед-Шах, 2018


ISBN 978-5-4493-8390-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«ФОКУС-POCUS» – первая книга стихов известного рэпера Тимура Чека. Но это не значит, что Чек – новичок в искусстве.

Вся его биография – это непрерывный поиск себя. С пяти лет Тимур занимался музыкой, играл на гитаре, пел и даже выступал перед большими аудиториями (первые релизы на советских сборниках с песней «По приютам я с детства скитался»)

В восемь и в десять лет снимался в известном киножурнале «Ералаш», а в 12 – озвучил главного героя фильма Спилберга «Искусственный разум». Начал вести две детские радиопередачи на «России».

И вдруг, в этом же нежном возрасте Тимур неожиданно увлекся рэпом. Вскоре это детское увлечение стало призванием. На сегодняшний день на счету у Чека – несколько сольных альбомов и опыт преподавательской работы. Сейчас Чек учится в Магистратуре Академии имени Гнесиных.

Стихи Тимура – некий шаг не в сторону от рэпа, а скорее, в глубину. Кажется, наступила пора, когда высказываться в ритме музыки Чеку стало тесновато. Видимо, поэтому и появилась у автора этой книги необходимость нащупать и почувствовать вкус музыки внутри самого слова.

Анна Саед-Шах

посвящается моему первому мудрецу


«Мало родиться просто человеком…»

Мало родиться просто человеком,
Молиться на распятье или на Мекку.
Будь ты громилой или калекой —
Ты должен переплыть эту мутную реку.

РАСКАТЫ ГОРОДА

«Что бы делала душа, если б не было тела…»

Что бы делала душа, если б не было тела,
куда бы летела?
Какое нам дело, куда бы летела,
здесь времени нет прокормить даже тело.
И люди как люди, дышать – не дышать,
и смерти не будет, если быстро рожать,
и город как город – готов поиграть,
потом придушить, проглотить, растоптать.
курну до упора – и жизнь хороша —
лети выше неба, родная душа!

«Нева с размаху бьется о гранит…»

Нева с размаху бьется о гранит,
бежим куда-то, память обронив,
бесценно время до семи колен,
ступени к небу, но ныряем в плен.
Священно все, как целое одно,
но хватит камня, чтоб разбить окно.

«Раскаты города, срываясь по наклонной…»

Раскаты города, срываясь по наклонной,
обрушивают тонны на поток,
ты просыпаешься, как призрак сонный
глядишь на белый потолок.
Затем на дверь, в окно на площадь,
людские люди тут и там,
по переходу скачет лошадь
и всадник с горем пополам.
Бегут, бегут перед глазами,
звенит трамвай как кошелек,
и за спиной века бросают
в меня пропущенный урок.
И упираются копыта
в тупой ороговевший лед.
…А у разбитого корыта
в избушке, где все шито-крыто —
старуха ожидает взлет.

«Пульс учащен…»

Пульс учащен,
в зеркале ход бытия,
отраженье не спит,
вход запрещен,
хочу выйти я,
но и выход закрыт.
Вдох из шумного молчанья,
выдох громкой тишины,
всё хранит воспоминанья —
забываем только мы…

СТАРИК

И он выходит за дверь —
в чужеземный день.
Ступени лестницы знакомы
память проявляет пленку,
то четко, то сильно смазано,
мир намекает тонко:
все отмерено – вам отказано.
По второму, по третьему кругу
звонко скачет трамвай кольцевой.
…позвонит ли он старому другу
и найдет ли дорогу домой…
Он не помнит ни года, ни города,
и с ухмылкою смотрит в окно —
вьется улица, холодом вспорота —
чужеземное веретено.

«Север и восток, эй!..»

Север и восток, эй!
запад, центр, юг, эй!
музыки исток, эй?
трансцендентный звук, эй!
это москва zoo, эй!
в каменном лесу
без мазы голой рукой
ловить осу..эй!
улицы stand up!
победил трамп?
Fuck

«Мысли нагоняют суету…»

Мысли нагоняют суету,
трассы нагоняют пробки,
старость липнет к старику,
к пьянице – рюмка водки.
А вот ко мне не липнет суть —
видать, я не Спиноза!
Я словно пес могу лизнуть
холодный, зимний воздух
и вместе с радостью обид
ныряю в мир подлунный:
звучи, качай трехмерный бит,
горн духовых, хор струнных!

«Садится Солнце над Москвой…»

Садится Солнце над Москвой.
Краеугольный шар пылает.
Еще вчера была со мной,
и завтра можешь быть со мной —
ведь время вьется по спирали.

«Гонит ветер капли по стеклу…»

Гонит ветер капли по стеклу,
по прямой им почему-то дольше,
чем зигзагами в небытиё.
Ё-моё!
Я зеваю нарочито сонно:
мне неловко видеть из сапсана
жалкие развалины домов
и старушек с горечью бездонной.

«Я сапиенс 22-го века…»

Я сапиенс 22-го века,
мой лучший друг – покорный робот,
и всю мою библиотеку
в 100 терабайт храним мы оба.
Нам путешествовать не надо,
да и границы перекрыты,
и я на службе телепата
голограммирую орбиты.
Дела мои совсем неплохи,
но все же я обеспокоен —
листая пальцами обои,
читаю старые эпохи.
Хожу гулять, но ненадолго, —
чтоб жизнь проветрить через рёбра,
бессмысленно гляжу на окна
прижатый тенью небоскреба.
Неоновый окрас проспекта
синеет полицейским воем.
Дитя двух одуревших двоек —
я так похож на человека!
Вот подошел к солёной яме,
что прежде звали океаном,
присел на свой любимый камень
в межгалактической тоскане,
слежу, с мешками под глазами,
как мусор прячется в тумане.
Меня отслеживает всюду
мой верный робот подневольный.
Я никогда никем не буду —
и мне уже не будет больно.

«В этой тусклой пещере коммунальной…»

В этой тусклой пещере коммунальной
квартиры —
и первобытное и племенное,
в этой узкой системе заплатами двери,
помещения смутны, без дао и ци,
и скребутся ночами голодные звери,
и шуршат под обоями, подлецы.
Продолжить чтение
Вам будет интересно