«Где хорошо? Повсюду и нигде…»

«Где хорошо? Повсюду и нигде…»
О книге

Эта книга – практически полное собрание поэтических произведений Ларисы Миллер, итог работы за 40 лет. В неё вошли стихи из сборников «Безымянный день», «Земля и дом», «Между облаком и ямой» и других, а также новые стихотворения.

Книга издана в 2003 году.

Читать «Где хорошо? Повсюду и нигде…» онлайн беплатно


Шрифт
Интервал

От составителя

Имя Ларисы Миллер хорошо известно любителям русской поэзии, которые теперь впервые могут ознакомиться с её стихами не по разрозненным изданиям и публикациям.

В книге представлено более 800 стихотворений – практически полное авторское собрание за 1963–2002 годы. Сборник построен по хронологическому принципу. Не случайно в нём выделено 40 поэтических циклов, каждый их которых совпадает с календарным годом. Время для Ларисы Миллер – не движение стрелки по циферблату часов и не только сумма прожитых лет, но вполне ощутимая материальная субстанция. Приход Нового года или смена сезонов – всегда рубеж, в том числе творческий, и стихи в рабочих тетрадях, как правило, сгруппированы по сезонам: зима-весна-лето-осень-зима. Эти «годичные кольца» в книге, в свою очередь, объединены в пять разделов. Первые два – «Безымянный день» и «Земля и дом», названные по одноимённым сборникам 1977 и 1986 гг., включают также стихи, в своё время не допущенные цензурой к публикации и напечатанные значительно позже в других книгах автора.

В сборник вошли лишь поэтические произведения, за его пределами остался важный пласт творчества Л. Миллер – проза и эссеистика: автобиографические повести и рассказы, статьи о поэтах и поэзии, воспоминания об Арсении Тарковском и многое другое.

Вниманию читателей предлагается подборка откликов разных лет на стихи Ларисы Миллер – рецензии Арсения Тарковского, Григория Померанца, Зинаиды Миркиной, Натальи Трауберг и другие, а также выдержки из интервью Ларисы Миллер, в котором она сама говорит о своей поэзии.

Книга снабжена алфавитным указателем и примечаниями.

Безымянный день

1963–1976

* * *
В допотопные лета
Мир держали три кита.
А потом они устали
И держать нас перестали
На натруженном хребте.
И в огромной пустоте
Держит мир с того мгновенья
Только сила вдохновенья.

1963

* * *
О, кто бы взялся, кто бы мог
Распутать старенький клубок
Обид, любвей, страстей, печалей,
Понять, что после, что вначале
И в чём причина слёз, морщин,
И вытянуть из ста причин
Хотя б одну на Божий свет, —
Но свой клубок обид и бед
Мы начинаем – только тронь —
Катать с ладони на ладонь.
* * *
У всех свои Сокольники
И свой осенний лес —
Тропинки в нём окольные,
Верхушки до небес.
С любовью угловатой,
С её вихрами, косами
Бродили мы когда-то
В дождях и листьях осени.
Сокольники осенние,
Тропинки наугад.
Стал чьим-то откровением
И этот листопад.

1964

* * *
Скоро стает, скоро стает снег.
Будет небом целый мир запружен,
И растреплет небо человек,
На ходу расплёскивая лужи.
Разорвёт он облака в клочки…
А когда уймётся и застынет,
От далёкой незадетой сини
Снова станут синими зрачки.
Скоро стает, скоро стает снег,
И коснётся неба человек…
* * *
Я прячусь в сонную подушку
От белой полночи в окошке,
И снится, снится мне морошка
И всё в морошке, как в веснушках.
А утром вёдер перезвоны
И тает сон, как мягкий пряник…
Своей морошке класть поклоны
Идут по тропке северяне.
И перед нею на колени,
В тепло и влагу мшистых кочек, —
Да будет на зиму варенье,
Чтоб коротать длинноты ночи!
Я вёдер полных столько, столько
Встречаю нынче на Мезени,
Что доверять примете только б —
И ждать везенья, ждать везенья.

Мезень

* * *
На приполярном белом свете
Белы ночами кочки мхов.
Опять не сплю до самых третьих,
Горластых самых петухов.
И никуда глазам не деться
От беспокойной белизны.
Сейчас бы, как в давнишнем детстве,
Уткнуться носом в чудо-сны
И позабыть, что мир огромен,
Суров и бел в моём окне,
И ничего не видеть, кроме
Лукошка с ягодой на дне,
И отыскать в клубничном чреве
Парные запахи лесов…
Ну подари мне, север, север,
Хоть каплю тьмы для этих снов.

1965

* * *
Я знаю тихий небосклон.
Войны не знаю. Так откуда
Вдруг чудится: ещё секунда —
И твой отходит эшелон!
И я на мирном полустанке,
Замолкнув, как перед концом,
Ловлю тесьму твоей ушанки,
Оборотясь к тебе лицом.
* * *
Стынут стёкла телефонных будок,
На замке газетные ларьки,
Засветились малые мирки,
На земле ни грохота, ни гуда,
Будто не бывало войн и бед.
Слышу, как шуршат страницы,
Вижу, как на мир ложится
От настольной лампы тихий свет.
* * *
Сползает снег, как одеяло,
За пядью обнажая пядь.
Земле озябшей и усталой
С азов апрельских начинать,
Чтоб наши считанные вёсны
Мы получили все сполна.
…А если не светло, не росно,
То это не её вина.
* * *
Совсем одни в большом и неуклюжем
Пустынном городе с тобою кружим;
Приходим на покинутую площадь,
Где в лужах перья голуби полощут,
На площадь с опустевшими домами,
Как в комнату, где мебель под чехлами;
Блуждаем, переулками кружа,
Владыки города и сторожа;
Для нас одних и тополиный пух,
И птичьи голоса тревожат слух;
Когда же ночь безлунна и крута,
Стеречь нам городские ворота.
* * *
Хрустит ледком река лесная,
И снег от солнца разомлел…
А я опять, опять не знаю,
Как жить на обжитой земле.
Опять я где-то у истока
Размытых мартовских дорог,
Чтоб здесь, не подводя итога,
Начать сначала, – вот итог.
* * *
Теплом опутана, как тиной,
Живу и жмурюсь на свету,
И пух июньский тополиный
Ловлю ладонью на лету,
И речки медленную нитку
Лениво тереблю веслом,
И погибаю от избытка
Тиши и трав на дне лесном,
И сини, и лугов, и пуха,
И бликов на речном песке,
И жду осеннюю разруху,
Чтоб лист висел на волоске.


Вам будет интересно