Ойтуш слышал, как шумит море. Волны неспешно накатывали на берег, поглощая гальку. Вдалеке море было не отличить от неба, как ни смотри туда, где должна быть линия горизонта. Невозможно понять, вечер сейчас или утро, ведь в этих краях – он точно знал – не бывает ни приливов, ни отливов.
Рядом с ним была девушка. Ее фиолетовые волосы развевались на ветру, и лица за ними было не видно. Зато сразу становилось понятно, что она ждет ребенка.
Кровь запульсировала в виске: пора просыпаться.
Больше всего на свете Ойтуш хотел сейчас остаться в своем сне. Там, где низкие темно-синие облака, наполненные дождем, – они вовсе не угнетают, а, наоборот, успокаивают. Где шелестит галька, съедаемая серыми волнами, и соленый воздух хочется вдыхать полной грудью. Там, где им с Сати больше не нужно убегать и прятаться.
Пульсация перерастает в надоедливую боль – прошло ровно семь часов, отведенных ему на сон. Мозговой таймер невозможно перепрограммировать.
Сновидение отступает, и на смену свежести моря приходит затхлость химического склада. Кто-то другой, возможно, и не войдет сюда без защитного костюма, но для Ойтуша это дом. Снятый за небольшую плату отсек заброшенного склада отравляющих веществ, над которым проходит ветка метро. Грязно, сыро, капает с потолка, зато нет камер видеонаблюдения. Идеальное место для тех, кто скрывается от протектория.
Снова разряд боли, на этот раз уже сильнее. Выпростав руку из-под одеяла, Ойтуш находит висок и десять раз постукивает по нему пальцем, мысленно считая от десяти до одного. Только так можно отключить эту дрянь в мозгу: убедить ее, что ты действительно проснулся и уже можешь считать и выполнять простые движения.
«Доброе утро, Ойтуш Эвери», – произносит негромкий голос в его голове.
– Да уж, доброе – не то слово, – отвечает Ойтуш, зная, что его все равно никто не услышит.
«Сегодня четверг, 2 апреля 2209 года. В Метрополе ожидается пасмурная погода, осадки в виде снега и дождя. Однако служба метеоконтроля обещает, что разгонит тучи к полудню…»
Чипы, которые вживляют всем гражданам старше шестнадцати, умеют не только по-садистски будить, но и сообщать последние новости. К сожалению, звук, в отличие от таймера, отключить нельзя.
Сати, как всегда, ушла очень рано, оставив после себя смятую подушку, а на столе – остатки вчерашнего ужина. Ойтуш все время задавался вопросом: сколько еще она будет подкармливать его – таскать обеды из своей школьной столовой? Рано или поздно кто-нибудь из интуитов заметит, что маленькая хрупкая девочка берет супа и жаркого куда больше, чем остальные. Тогда не избежать проблем.
Сати. Та самая девушка из сна Ойтуша… вот только сейчас ей всего пятнадцать. Они принадлежат к разным социальным классам, и по закону им запрещено быть вместе. Она – Первый, элитный класс, на который общество возлагает большие надежды, а он – Второй, рабочий класс, обладающий куда меньшими правами и возможностями. Да, через год их классы сравняются, но сегодня Ойтуша могут расстрелять даже за то, что он просто держит ее за руку.
«Температура вашего тела составляет тридцать восемь градусов Цельсия. Самочувствие оценивается как четыре из десяти. Рекомендуется срочно пройти обследование на дот-вирус», – продолжало вещать «радио».
Дрожащими руками он наливает воду в стакан. Мутная, с желтоватыми хлопьями, но другой здесь не достать. Пытается сделать глоток, но ком в горле не позволяет. Ойтуш заходится сиплым кашлем, брызгают слезы, на лбу выступают бисеринки пота.
Боли, ломота во всем теле, слишком яркие сны – пора было признаться самому себе, что он подхватил-таки дот-вирус. Тот самый. Десять лет назад страшная эпидемия унеслатысячи жизней. До сих пор непонятно, что стало ее причиной – злой рок или же случайно созданное учеными смертельное оружие. Человечество думало, что раз и навсегда победило рак, выделив группу вирусов, способных атаковать опухоль. Но эти вирусы слишком быстро мутировали. Вместо волшебного лекарства от рака люди получили молниеносно распространившуюся заразу, вызывающую сначала что-то похожее на грипп с очень высокой температурой и причудливыми галлюцинациями, а позже – отказ почек, печени и легких. Люди задыхались, все время видя красочные сны.
Какое там обследование, пора вставать в очередь за сывороткой, и как можно скорее. Хорошо, если удастся получить иммуноглобулины хотя бы через неделю, – может, до этого времени он как-нибудь дотянет.
Две таблетки экстазина летят в рот вместе с неразогретыми остатками ужина. Теперь половину рабочего дня он точно осилит. Сати категорически против экстазина – пристраститься к нему легче легкого. Но Ойтуш просто не может не выйти сегодня на работу. Впрочем, как и в любой другой день: граждане Второго класса вообще не вольны выбирать себе распорядок дня.
Подумать только, Ойтушу Эвери всего двадцать – тот возраст, когда ставишь перед собой осознанные цели, когда уже есть опыт, но еще не утрачена способность мечтать. Будь он здоров и силен, имей он
