– Наглый, сумасшедший, обольстительный как сам дьявол, – так описывала плачущая сестра моего генерального, – это точно он, Майя! Я его узнала. – Нина разрыдалась и положила мне на колени тест с двумя полосками.
У меня отнялась речь.
Как? Как такое могло случиться, чтобы милая Ниночка и мой главный босс Тимур Кайсаров вообще встретились? Она же студентка медицинского, отличница, примерная девочка. А он богатенький прожжённый ублюдок, который развлекается исключительно с профессионалками. Кайсаров сам признался в этом в своем скандальном интервью.
Во мне взревел праведный гнев! Я ему устрою!
– Прости, я столько хлопот тебе доставляю. Я честно не собиралась, не знаю, как так вышло. Мы сессию отмечали, я домой собиралась, – сестра продолжала каяться со всхлипами, – и тут он. Схватил, прижал, так посмотрел, что я обо всем забыла. Он же такой! – Ника покраснела и прикусила губу. Глаза опустила в пол.
Угу… знаю я какой.
Я и сама, нет-нет, да вздыхала по генеральному.
Слишком хорош гад.
В том же интервью Тимур Кайсаров категорично заявил, что заводить детей не собирается никогда.
Врун подлый, как и все мужчины.
Сказал он!
А сделал что?
Моей сестре ребенка, вот что!
И я это докажу!
Не просто докажу, а еще заставлю ответить.
Ему за тридцать, с шалавами нагулялся. Пусть женится!
У ребенка должен быть отец и точка.
Просто пойти к генеральному и потребовать с него тест на отцовство я не могу. Он беспринципная аморальная сволочь, такая может что угодно сделать. Начиная с подделки документов до давления на юную глупую девочку с целью избавления от ненужного отпрыска.
Такого как он нужно брать за жабры и ставить перед фактом.
Тест, беременная девушка, свадьба, семейная жизнь. Станет Кайсаров у меня счастливым семьянином как миленький.
Да как только увидит фото малыша с УЗИ, его черствое каменное сердце снова забьётся. Маленькие ручки, ножки, улыбка. Разве можно остаться равнодушным к собственному ребенку?
– Учебу придется бросить, пойти работать санитаркой, – Нина совсем потухла, прижавшись ко мне.
– До этого не дойдёт, мы справимся, – я погладила сестру по светлым волосам. Она так мечтает стать педиатром. И станет, об этом я тоже позабочусь.
Оставляю Нину дома собираться на учебу, а сама решительно направляюсь на работу. По дороге заглядываю в кофейню за большим фраппучино.
Руки дрожат, все в тумане, когда я захожу в лифт вместе с Кайсаровым и еще пятью сотрудниками. Начальник сегодня задержался, так что пришлось отираться в холле лишних пятнадцать минут. Рука от ледяного фраппучино замерзла и покалывала. Но я решила, что пусть лучше будет он, чем я обожгу генерального горячим американо. За такое меня бы точно уволили.
Втихаря бросаю на Кайсарова осторожный взгляд. Высокий, мужественный, привлекательный. Идеальный в своем черном деловом костюме и белоснежной рубашке.
Генеральный производит впечатление респектабельного бизнесмена, но я-то знаю кто он – мужик с гнильцой, который соблазнил наивную девчушку в ночном клубе, а потом просто сбежал. Сестра его только по фото в журнале и опознала.
Рука плотнее сжимается вокруг стакана с ледяным кофе. Как подумаю, что этот потаскун с моей сестричкой сотворил, так сразу тянет плеснуть ему все содержимое стакана прямо в лицо, чтобы кубики льда да по морде его наглой беспринципной.
Взгляд генерального скучающе скользнул по сотрудникам в лифте, по мне, по моему офисному костюму. Лениво задержался в скромном вырезе нежно-розовой шифоновой блузки. Не найдя там ничего интересного, перескочил на зеркальную стену, где он мог любоваться собой любимым.
Фу, нарцисс недоделанный!
– Можно? – Нетерпеливо раздалось из-за спины.
Пока я думала о своем, лифт успел подняться на тридцать второй, где сидит часть нашего офиса и открыл двери. Я резко сделала шаг в сторону, наткнулась на твердую грудь Кайсарова. Вдохнула его резкий дымный парфюм, охнула от неожиданности и стаканчик сам качнулся в его сторону.
– Твою мать, – прогремел Кайсаров басом и из лифта вышли все, даже те, кому нужно было ехать выше, – курица, ты что творишь?
– Я не курица, – всхлипнула, наблюдая как взбитые сливки медленно сползают по рубашке Кайсарова, а под ними остается светло – коричневое пятно от кофе, – простите, я нечаянно. Я сдам в химчистку, я отстираю.
Раздается еще один сигнал и лифт вновь открывает двери. На этот раз на нашем этаже.
– Простите, – раскрываю одной рукой сумочку, выискивая там пачку влажных салфеток. Длинный ремешок скользит во влажных от волнения пальцах и я пытаюсь его перехватить. Рукой с треклятым фраппучино, о котором успешно забыла.
Содержимое снова расплескивается, на этот раз страдают безупречные брюки Кайсарова.
– Блядь! – генеральный бесцеремонно вырывает у меня из рук стакан и отводит в сторону от своей ценной персоны.
– Простите, – выходит им меня писк вместо нормальной речи.
– Откуда ты вообще такая криворукая? – тот жмурится и сжимает пальцами свободной руки переносицу. Затем кулак ударяет о панель кнопок, чтобы закрывающиеся двери вновь распахнулись.
– Из бухгалтерии.
– Чтоб тебя вместе со всей бухгалтерией. Лучший костюм испортила.
