1
– Тревога! Второй уровень!
Нет ничего хуже среди ночи, когда сладко спится, услышать дикий вой сирены.
«Второй уровень – это не война», – первая разумная мысль, которая пришла ему в голову после коротких ругательств в шуме проснувшейся казармы. Мат матом, а руки и ноги автоматически делают месяцами отработанные движения. За каждую потерянную секунду накажут весь взвод. Такой закон. На бегу застегивая «камуфляж» и стуча сапогами, Кропоткин Игорь вместе со своими однополчанами выскочил на заснеженный двор.
Пока разогревался двигатель боевого десантного вертолета «Ми-24», взвод специального назначения «Русские витязи» в полном боевом обмундировании слушал «вводную». Перед строем из восьми человек стоял пожилой человек без каких- либо знаков различий на одежде и спокойно, не повышая голоса, говорил:
– Поступило сообщение. При доставке партии заключенных в колонию особого режима совершен дерзкий побег. Охранники убиты. Преступники вооружены и продвигаются к населенному пункту. Из-за плохих погодных условий – метель – на обычном автотранспорте преследовать преступников не удается. Чтобы этим рецидивистам добраться до первого села, нужно четыре часа. Времени в обрез. Ваша цель – не допустить бандитов к людям. Группу обезвредить! Любым способом! За каждым из преступников числятся убийства. Так просто они не сдадутся. Им терять нечего. Вам, кстати, тоже. Вы на службе. Выполняйте приказ! Кропоткин, ко мне! Остальные – в «вертушку». Удачи вам, «ночные демоны».
Как только исчез, как тень, последний боец, Игорь отчеканил:
– Товарищ полковник, командир спецотряда Кропоткин.
– Вот что, Игорь, – сказал полковник. – Ситуация сложная. По нашим данным у бандитов есть рация, поэтому работаете в режиме радиомолчания до конца операции. Оружие применять в случае крайней необходимости.
– Пришить бы их, – процедил парень, и в его лицо тут же впился взгляд суровых серых глаз.
– Хотел бы я видеть то, что он видит, – подумал Игорь. – Стоит перед ним высокий, под метр восемьдесят, девятнадцатилетний пацан, у которого молоко на губах не обсохло. Жаждущий крови молодой волчонок. «Батя» сейчас мои сине-зеленые глаза пристально разглядывает, словно в мозг хочет забраться. Хитер старый лис. Сейчас даст мне по загривку, это точно.
– Тебе бы только кого-то пришить, – пробурчал командир. – Будь моя воля, я бы тебя не пускал на задание. Устроишь там резню. Я тебя знаю. Тебе сейчас крови хочется, хуже, чем вампиру. Думаешь, мне не доложили, как ты в столовой говяжьи туши в кусочки резал?
– Так я же стресс снимал, – смутился парень. – Лучше свои эмоции выплеснуть на неживой предмет, чем на живой.
– Тоже мне психолог, – фыркнул полковник. – Будь я генералом армии – запретил бы переписываться с домом. А то… их мать, пришлют плохие вести, и боец теряет контроль над собой.
– Да не терял я контроль, – стал оправдываться Кропоткин.
– Конечно, не терял, – съязвил командир. – А как ты четверых инструкторов по «рукопашке» положил в спарринге, а? У одного до сих пор челюсть не срослась. Гепард, херов. Я до тебя, твою мать, еще доберусь, когда вернешься с задания. Чтоб операция прошла чисто, без потерь личного состава. Понял? А не то в спарринге будешь работать с шестью экспертами по «рукопашке». Поработаешь «грушей». Ясно?
– Так точно, – твердо ответил Игорь, взглянув в глаза собеседника.
– Кодовое название операции «Буран», – проговорил полковник, и после паузы добавил. – Приказ о ликвидации банды, в случае сопротивления, я получил. Но их нужно взять живыми. Они должны вернуться в ад. До встречи, Гепард. Удачи вам!
– Спасибо, полковник.
2
Гул вертолета. Привычно заложило уши. «Все. Отключиться», – короткий приказ, и Кропоткин позволил себе забыться в коротком, тревожном сне.
Ему снилась школа. Выпускной класс. «Первая любовь». Беленко Ира. Милая Би. Хрупкое синеглазое создание с ангельским выражением лица. Милое лицо. Любимые губы. Любимое тело, подарившее минуты и часы настоящего счастья. И… это нежное тело, изувеченное десятью тоннами железа. Самосвал и пьяный водитель за рулем…
Сирена вырывает Игоря из сна, и он шагает в черную пустоту люка. Ночь. Звезды. Восемь куполов парашютов… Жесткое приземление. Снег на лице, во рту. Руки привычно собирают парашют, а тело уже готово к бою. В любую секунду падать, ползти, стрелять, убивать. Темно, ничего не видно, но Игорь знает, что все его бойцы сейчас делают то же самое. Волчий вой. Условный сигнал. Кропоткин отозвался.
