Часть 1. Глава 1.
Доброй ночи, ибо пишу перед рассветом.
Представлюсь. Родион, к счастью не Раскольников. Но мое преступление понесет не меньшее наказание, чем мой тезка с роковой судьбой.
Теперь мне почти 40, но начну эту повесть с моих семнадцати.
У меня не было отца. Меня воспитывала милосердная мать с печальными глазами и добрым сердцем. Она отдавала мне свою Любовь и жизнь, взамен получая грозный взгляд исподлобья. В школе я вечно сидел за последней партой и рисовал карикатуры на одноклассников и преподавателей. Учился отвратно. Едва сдал экзамены и выпустился в неизвестность. Не поступал более никуда, и решил отгулять свою молодость.
Одним из теплых, летних вечеров я забрел в казино и просадил там все карманные деньги, но обрел хорошего друга. Он был из обеспеченной семьи, и мог позволить себе делать высокие ставки. Получал ли что-либо? Едва. Ему было по духу лишь пафосно курить сигару и просаживать кровные его семьи. Однако он был хорошим человеком, и мы скоро сошлись взглядами.
Его звали Анатолием, и он обладал ораторским искусством, от чего имел много друзей и женщин.
Анатолий стал водить меня по различным заведениям и без жадности тратил на меня крупные суммы. И он знакомил меня с людьми, которые отнеслись бы ко мне с меньшей толерантностью, не будь я в тесной дружбе с Анатолием.
И в один из вечеров, сидя в просторном, мраморном зале с компанией молодых людей, приятелей Анатолия и самим Анатолием я заметил что двое выходили в уборную и возвращались с другим взглядом. Глаза их были красными, дыхание прерывистым. Сперва их возбужденность вызвала развратную мысль, не мужеложники ли они, но тут же я понял что это не так и постыдился своей духовной нескромности. Я обратился к другу и спросил напрямую. В ответ он посмотрел мне в глаза и предложил выйти, обозначив что в присутствии других не положено.
Мы вышли в уборную, Анатолий запер дверь изнутри и достал покерную карту, кажется джокера, и зеркало. Из внутреннего кармана своего пиджака он вынул прозрачный, измятый пакет с белым порошком и сделал две дороги на зеркале. Я знал о кокаине, и знал о рисках, но с жадностью вдохнул ве предложенное, будто нашел панацею от любой боли и грусти. И что же я ощутил?
Сперва холод в носу и горле, а затем сердце мое забилось быстрее, и стук его уже был похож на барабанную дробь ритмичной мелодии. Я ощутил как возбуждается тело и мысль. Я ощущал способность сигануть с карниза и взлететь над землей. Я ощутил бесстрашие перед смертью и Адом.
Войдя в мраморный зал я обратил взор на четверых молодых людей, молча сидящих по углам комнаты в просторных креслах и глядящих в пустоту, словно в ней и заключается смысл их пребывания здесь. И я тоже в этой пустоте видел больше, чем заметил бы будь я трезв.
Я заметил в себе, что я силен. Чертовски силен. Я ощутил силу духовную и физическую. Я набил бы морду любому, и пережил бы смерть не проронив слезы по усопшему. Я не боялся крови, трупных червей и смертной казни. Я не боялся ни Дьявола ни Бога. Я был бесстрашен и зол, но нечто химическое, давшее мне силу в тот же миг меня успокаивало.
И я никогда не забуду свою первую женщину, первую трагедию и первую дорогу кокаина. Ведь именно с этого началась моя история и жизнь. И наверное с этого началась моя духовная и физическая смерть. Смерть, которую я, умирая, не заметил. Но понял я это гораздо позже. Быть может с долгим опозданием.
Часть 1. Глава 2.
Все те же семнадцать, но несколькими месяцами ранее.
Моя мать, женщина, подарившая мне жизнь стала тяжело болеть. Ее сердце было очень хрупким, и его могла ранить самая ничтожная царапина грубости или неполноценной Любви.
Моя мать была Ангелом. У нее были крылья, которыми она обнимала меня, укрывая от суровых ветров. У нее был самый светлый и добрый взгляд. Она боялась крови и безразличия. Она не выносила одиночества, потому что привыкла Любить и отдавать свою жизнь тем, кто окружает ее. У нее были две ласковые кошки, которых Любили гораздо больше, чем Любят своих кошек иные хозяева. Она Любила меня. Меня она Любила чуть меньше чем Бога, и в тысячу раз сильнее чем саму себя.
Она видела во мне то дитя, что минуту назад вышло из ее чрева, хоть и был я уже почти полноценным мужчиной.
И настал тот день, когда доброе её сердце стало болеть с раннего утра, а к вечеру она схватила одной рукой левую грудь, а второй горло. Приехавшие через 20 минут врачи скорой лишь зафиксировали ее смерть, и направили в морг. Ей было почти шестьдесят. Она была еще довольно молодой и хотела жить, но не успела.
