Несли Атланты Атлантиду
В своих космических руках.
Но на небесном своде вспыхнул
Сатурнов глаз. И мир впотьмах
Застыл на долгие четыре года,
И встал со дна седой Нептун…
Всё набекрень на небосводах!
И мир Атлантов затонул.
Было совсем ещё раннее утро, когда Атлас вышел из здания обсерватории на смотровую площадку. С вершины горы открывался восхитительный вид: лилово-розовое небо едва пронзили первые солнечные стрелы; весенний воздух полнился ароматами цветущих лугов; птичий щебет звенел в оливковых рощах; лазурное море словно бы ещё дремало в объятьях песчаной бухты… Прекрасное утро! Радостное.
Не радостным был только Атлас. Он хмуро оглядел идиллический пейзаж, ещё более хмуро поглядел в рассветное небо, хмыкнул в бороду. Все обитатели Небесного Олимпа уже склонили головы перед восходящим на звёздный трон Солнцем; дева Венера успела омыть Его светозарные стопы росой и вот теперь тоже уходила на покой до вечернего омовения. Лунный лик Царя Ночи также почти растаял, унеся с собой неверные тени сумерек. И только едва заметная белёсая точка всё ещё была видна – она-то и приковывала взгляд астронома. Сегодня точка уже «цеплялась» за бок хромоногого Сатурна, оборачивающего свой шестигранный «глаз» в сторону родной Атлантиды.
Атлас спустился по ступеням с горной вершины, с фырканьем умылся в роднике-фонтане, расчесал пятернёй волосы и тут только обнаружил, что забыл в обсерватории свою шапку звездочёта. Возвращаться обратно было откровенно лень, и, махнув на шапку рукой, астроном пошёл вниз по склону в направлении города через оливковую рощу. До города идти было прилично. Но это ничего, это даже замечательно – будет время привести мысли в порядок. Сегодня астроному, как никогда, нужен был светлый разум: в ближайшие часы решался вопрос жизни и смерти всей планеты – ни больше и ни меньше!
Округа постепенно просыпалась. В оливковой роще, на злаковых полях и на пастбищах уже во всю трудились сельхоз работники. Прочий трудовой люд только-только поднимался с постелей, сонно зевал и разминал затекшие члены. И Атлас был бы сейчас ой-как не прочь поскорее добраться до своей кровати и поспать хотя бы несколько часов после изнурительного ночного дежурства в обсерватории. Но на сон времени, увы, не было. На самом деле, минувшая ночь была уже четвёртой бессонной по счёту. И это было бы нормально для астронома, если бы и три прошедших дня Атлас тоже не провёл в бдении – расчёты и дискуссии с коллегами настолько поглотили его, что ни на какой сон и времени-то не оставалось.
А всему виной был тот самый «бледноликий пришелец», видный уже невооруженным глазом на рассветном небе. «Пришелец» возник на небе пять ночей назад, и Атлас сначала не предал его появлению особого значения – мало ли космических странников курсируют по волнам Небесных Вод! К тому же его путь пролегал на достаточном удалении от родной планеты, и только живописный росчерк огненного хвоста по иссиня-чёрному ночному небу в момент прохождения «пришельца» мимо Атлантиды мог бы обратить внимание людей на него. Однако на следующую ночь будто бы что-то случилось: «пришелец» оказался не в том месте небосвода, на котором должен был бы очутиться по астрономическим расчётам. Его траектория полёта каким-то образом изменилась! И та же история повторилась и на следующий день, и потом, и снова… И Атлас ни за что бы не поверил в подобный невероятный «прыжок», если б не видел его своими собственными глазами!
И с тех пор Атлас потерял покой. Астроном тормошил коллег, показывал им свои расчёты, приглашал в обсерваторию, желал незамедлительного и всеобщего собрания в Солнечном амфитеатре… Но учёные мужи словно бы разом оглохли и ослепли – они наотрез отказывались замечать надвигающуюся угрозу! Но Атлас не сдавался: он вновь и вновь брался за расчёты, проверял-перепроверял прежние и нынешние показатели. И каждый раз получившиеся цифры полностью совпадали с наблюдениями и выводами астронома. Однако диалоги с коллегами всё так же приносили разочарование. И даже единомышленники, коих было немного, и кто действительно разделял опасения Атласа, – и те вежливо намекали ему на необходимость отдыха, мол, усердная работа без сна начинает подшучивать над воображением астронома. Оппоненты же не стеснялись и более «сочных» формулировок, дескать, кто-то постепенно начинает превращаться из учёного мужа в суеверного дикаря, которому стоит лучше ухаживать за рабочими инструментами, и тогда на приборной оптике сами собой перестанут появляться всякие «белёсые точки». Атлас же не обращал внимания на глупые нападки и замечания, и продолжал указывать коллегам на небесную геометрию и на свои расчёты. Крайним же скептикам он раз за разом предлагал самолично всё пронаблюдать и пересчитать. Но от астронома всякий раз легкомысленно отмахивались. Хотя эти же люди и при менее зловещих знамениях бежали поперёд собственных сандалий, дабы произвести расчёты и составить прогнозы грядущих катаклизмов!
Атлас устало вздохнул. Ах, неужели же эти учёные остолопы так и не внемлют голосу разума? Неужели ж они не понимают, какая ответственность лежит сейчас на всех астрономах и математиках планеты? Ведь именно от научных расчётов и поледующих незамедлительных действий Верховного совета Атлантиды зависит, быть может, судьба всего огромного людского общества! А все препирательства и дискуссии – напрасная трата драгоценного времени!
