Мягко заточенным карандашом попытаюсь нарисовать портрет мальчика. Ему четырнадцать с половиной – тот самый переходный возраст, когда мальчишескую непосредственность слегка огрубляет чёрный пушок над верхней губой. Это канун возмужания.
У подростков появление усов, прыщей, ломка голоса – весь этот гормональный ряд – только видимая часть взросления; что же касается интеллекта, его прорастание напоминает посев озимых, в том смысле, что кора и подкорка, как посеянные ранней осенью семена, накапливают силу в неторопливой модальности. Это своего рода созревание семян под снегом. Пророщение интеллекта, как и зерна, происходит в музыкальной транскрипции poco a poco, пока в некий мистический момент на полные обороты не включается accelerando. Но не всегда. И не у всех.
Интеллект и возмужание, находясь на разных полюсах, тем не менее, не являются антиподами. Это кровные братья с разным взглядом на жизнь.
С возмужанием происходит наращивание мышц, появление растительности, бурный прилив тестостерона. Но это также изменение в характере, иногда в сторону твёрдости и решительности, иногда – наоборот. Многое здесь зависит от среды обитания. Раскрытие интеллекта – кардинальный признак взросления, именно интеллект формирует личность.
Первые признаки интеллектуального пробуждения часто читаются по глазам. Бытующие в нашей лексике словосочетания "умные глаза" и "глаза – зеркало души" – дань укоренившемуся предрассудку, что по глазам можно читать зарождение мысли. Оспорить этот предрассудок, впрочем, не так легко. За миллисекунду до того, как мысль была высказана, или только щекотнула кончик языка, – не внесла ли она свои коррекции в радужную оболочку глаза на молекулярном уровне?
Бог знает, что там происходит на самом деле, да и происходит ли вообще; но можно, поиграв метафорами, принять вспышку мысли за условную единицу умственной деятельности. Не случайно именно глаз прочно привязан к мозгу, как ни один другой орган. Он как бы в него ввинчен. И, возможно, именно поэтому наши глаза являются главными чувствилищами памяти, поскольку зоны памяти рассеяны по всему мозгу, а по некоторым теориям находятся вне его, в виде энергетического поля. Каким образом это поле генерируется, откуда получает и куда посылает сигналы – область туманных гипотез.
Находки, сомнения, озарения – всё это проявляется искорками в зрачках. Конечно, не все способны эти вспышки воспроизвести или наблюдать со стороны, потому что подобные вещи относятся скорей всего к области чистой лирики. Некоторые учёные мужи утверждают, что мимика лица способствует обманчивому представлению, будто глаза у человека засияли или, наоборот, – потухли. Другие, находясь в оппозиции к этим некоторым, пытаются доказывать обратное, но сами блуждают в дремучей чаще сомнений и разочарований. И лишь неисправимые романтики и богемные поэты позволяют себе чисто интуитивный подход. А то и вульгарное упрощение. Им дозволено.
А между тем, карандаш продолжает усложнять рисунок новыми штрихами и полутонами… Вот и грифель ломается, потому что в портрете ярче проявляются волевые черты, упрямство (возможно, врождённое), сосредоточенность, усложнение мыслеобразов… Чем больше мы пытаемся выделить эти качества, тем чаще приходится затачивать карандаш.
