Моя работа здесь – читать знаки и следовать интуиции. Когда у меня внутри начинает биться ощущение «мне туда», мне нужно всё бросить и бежать туда.
Я знаю, что если я правильно прочту все знаки и буду следовать им, то в конце пути меня ждёт сокровище. Я не помню, какое. Моя задача – доверять своей интуиции настолько, чтобы она вывела меня к сокровищу. Я узнаю его. Непременно.
Я веду дневник. Мой дневник – это сборник слов, фраз, обрывков никогда не слышанных разговоров, от которых замирает и пускается вскачь моё сердце.
«Забвение», «новый день», «я наконец нашёл тебя», «Просто скажи мне эту фразу, и я вспомню! – Но какому тебе, в каком из миров мне нужно это сказать? – Назови меня именем моим, которое только ты знаешь. Может быть, я посмотрю в твои глаза и вспомню, что это моё имя…»
Я не знаю, что значат эти слова.
Моя работа здесь – читать знаки, доверять интуиции и вспоминать. Вспоминай, вспоминай, вспоминай…
Я хотел бы в этой фразе обратиться к себе истинным именем, но я не помню его.
Я так устал от этого, что я давно бы уже умер от этой усталости, если бы надежда на сокровище не была бы мне дороже смерти.
Выхожу на балкон приветствовать новый день.
День великолепный. Чистое белёсо-оранжевое небо. К крыше небоскрёба напротив, центра спального района, швартуется голубой дирижабль.
Больше всего в этом городе я люблю дирижабли и воздушные шары. Их много над городом, это популярный вид транспорта для тех, кто никуда не торопится и любит небо. Дирижабли связывают центры деловых, научных, политических районов города с центрами спальных районов и работают как общественный транспорт. Воздушных шаров меньше, но они есть, и их используют в качестве маршрутных или частных такси. Весь воздушный транспорт разноцветный, однако с каждым годом становится всё больше голубых дирижаблей и шаров. Голубые дирижабли на светло-оранжевом небе. Какая-то городская служба присвоила себе голубой цвет? Или это новая, набирающая популярность транспортная компания? Тени голубых дирижаблей тёплые в прохладные дни и прохладные в жару. Я люблю, когда они касаются меня.
Дирижабль отходит от посадочной площадки, и мне тоже пора собираться и идти. У меня есть работа. Только в небе мало знаков – мне придётся спуститься на землю, где плотнее пространство и гуще жизнь.
Смотрю на себя в зеркало перед выходом – я никогда не могу запомнить своего лица. В витринах магазинов я опознаю своё отражение по одежде, и каждый день мне нужно запоминать, что я надел, чтобы найти своё отражение среди прочих. Сегодня я надел длинную белую юбку, лёгкую серую кофту с длинным рукавом и вокруг шеи замотал серый шарф. Внизу, в городе, скорее всего будет жарко к полудню, но широкий мягкий шарф убережёт от ветра, если я опять поднимусь на высоту. Ноги сунул в остроносые тапочки без пяток. Кроме дирижаблей в этом городе я люблю, что как женщины свободно носят брюки, так и мужчины с удовольствием носят юбки и платья.
Сую в карман юбки бумажник и ключи, захлопываю дверь квартиры, дожидаюсь лифта и спускаюсь. Лифт со стеклянной кабиной плывёт по внешней стороне здания и открывается в улицу, в шум и яркость городской жизни внизу.
Первый и ежедневный выбор, которым меня встречает утренний город, – на какой свет пойти: на бирюзовый или на алый. Для кого-то горит алый, для кого-то – бирюзовый. Прислушиваюсь к себе. Мне кажется, что, если я пойду на бирюзовый, там нет ничего интересного. А если я пойду на алый, это приблизит меня к сокровищу.
Дожидаюсь алого света, шагаю с тротуара на дорогу и иду. Как сквозь сон, слышу гудки, сердитое шипение колёс, крики и ругательства. Только оказавшись на другой стороне улицы, понимаю, что это был не выбор, на какой свет идти, – это был светофор. Я перешёл дорогу на красный свет.
Мне кажется, я делаю это каждый день. Эти листовки, которые я, закрывая дверь, мельком увидел торчащими из почтового ящика, – это же, наверное, штрафы за то, что я каждый день выбираю идти на алый свет. То есть, перехожу дорогу на запретный сигнал светофора.
Нет. Я выбираю идти в сторону алого света. Это важно. Это – знак.
На этой стороне улицы стоит девушка, одетая в короткое ярко-красное платье. Нос и рот у неё прикрыты белой маской, на которой нарисована белозубая улыбка. Глаза уставшие, хотя ещё только утро. Девушка раздаёт листовки.
Мне кажется, что вчера её не было.
Взять листовку или не взять?
Взять.
«Центральный парк развлечений приглашает на открытие нового аттракциона!
ЛАБИРИНТ КРИВЫХ ЗЕРКАЛ
Потеряйте себя среди кривых отражений и обретите вновь.
Увидьте тысячу своих лиц – таких, которых вы никогда не видели.
Вы думали, что вы знаете, как вы выглядите?
По этому приглашению вход свободный»
Когда человеку, который не может запомнить отражение своего лица, попадается такое приглашение – это знак.
Центральный парк развлечений. На набережной, примыкает к торговому кварталу. Это мне нужно… либо на дирижабле добраться до торгового квартала, либо на автобусе.
На автобусе. Я люблю дирижабли, но сегодня я хочу быть ближе к земле. На земле повсюду рассыпаны знаки.
В парке появилась новая детская площадка. В центре – голубой дирижабль, размером в треть настоящего. Двери кабины открыты, внутри виднеются заманчиво и таинственно выглядящие штуки, бегают и играют дети. Купол дирижабля не содержит воздуха. Зато дети могут залезть в него по верёвочным и обычным лестницам и канатам с одной стороны и скатиться с горки – с другой. Рядом с дирижаблем – несколько моделей парусных кораблей, с лестницами, горками, тоннелями – и голубыми парусами. Вижу, как двое мальчиков слаженно крутят ворот – спускают паруса. Успеваю заметить кусочек текста на полотне, «Незабываемых приключений вам», прежде чем полотно сворачивается. Незабываемых, ага. Грустно усмехаюсь.
