— Невеста не в себе! То есть… неважно себя чувствует. Еще минуточку!
Незнакомый женский голос доносился до меня как сквозь вату.
Невеста? Откуда ещё невеста? Я несколько лет на банкетах не выступала…
Веки отказывались подниматься. Чувство, что я то ли пила беспробудно сутки, причем не слишком качественное, то ли били меня примерно так же долго.
Или и то, и другое разом.
Кажется, я вчера переборщила с тренировкой. Возраст не тот уже, надо бы сбавить обороты.
На этой мудрой мысли глаза мои приоткрылись. Я растерянно заморгала, оглядывая тесную каморку, больше походящую на примерочную, чем на комнату. Тем не менее стены были украшены слишком богато для обычной кабинки в магазине, а под спиной ощущался камень.
Где я вообще?
Передо мной внезапно появилось встревоженное женское лицо. Совершенно незнакомое лицо средних лет, с намечающимися морщинками у глаз и встревоженным их выражением.
— Ты меня слышишь? Моргни, если да! — потребовала она свистящим шепотом.
Я попыталась открыть рот, чтобы спросить что происходит, но не сумела. Старательно давя в себе истерику в паре с клаустрофобией, медленно опустила и снова подняла ресницы.
— Держись, девочка. Худшее позади, — лихорадочно бормотала женщина, поправляя мне что-то на голове.
Обзор закрыла белесая пелена, я сначала испугалась, и лишь пару отчаянных биений сердца спустя до меня дошло, что это ткань.
Фата.
Так.
Кажется, меня собираются выдать замуж.
В голове пронесся десяток самых несуразных и диких сценариев, начиная с розыгрыша и заканчивая похищением с последующей перепродажей в гарем какого-нибудь шейха.
Дышалось с трудом. Я скосила глаза ниже и поняла сразу две вещи.
Во-первых, на мне исключительно тесный корсет, который чудом не передавил все внутренности. Еще бы я не задыхалась!
А во-вторых, это не моя грудь.
В свои сорок шесть я давно смирилась с законами гравитации и весьма скромными габаритами. Наследственность, интенсивные тренировки, гормональная терапия — все это оставило следы на моем теле, так что открытыми декольте я старалась не сверкать. Тут, впрочем, тоже все было крайне пристойно и затянуто шифоном, а сверху для надежности еще и кружевом, но даже так очевидно — сии яблочки не старше двадцати лет. А то и моложе.
Вот тут-то меня захлестнула самая настоящая паника. Я всхлипнула, силясь глотнуть драгоценного воздуха и не находя его…
Мне под нос сунули исключительно вонючую гадость.
Подействовало даже сквозь фату.
Дышать расхотелось.
— Главное — произнеси «Согласна», — продолжала наставлять меня незнакомка, снова поправляя тонкое облачко полупрозрачной органзы. — Синна Алессия тебя здесь не достанет, не беспокойся. И принц не так уж плох, насколько мне известно. Одно то, что тебя не запечатали сразу, уже внушает некую надежду, правда же?
Судя по интонации, она убеждала скорее себя, чем меня.
Я ничегошеньки не поняла.
То есть отдельные слова улавливала, о значении других догадывалась, но общая картинка упорно ускользала от сознания. Какая-то синна хочет меня достать? А принц? При чем здесь вообще принц? И какой, интересно, страны? В Англии оба женаты. Хотя младший вроде собирался разводиться… но не ради меня же!
Занятая мыслями, ставшими отчего-то тягучими, как патока (похоже, в отрезвительной вонючке было еще и успокоительное), я позволила поставить себя на ноги и покорно побрела вслед за женщиной, вцепившись в ее руку, как в спасательный круг во время бури.
После темной каморки яркий свет больно ударил по глазам. Прищурившись и смаргивая невольные слезы, я оглядывала огромный зал.
Церковь. Колонны, цветочные гирлянды, витражи.
Приторный аромат горящих свечей с терпкой ноткой сандала.
Толпа народу, разодетого по моде парувековой давности. Все смотрят на меня, отчего ноги заплетаются еще сильнее. Мужчины с интересом, женщины отчего-то со смесью презрения и зависти.
— Не запечатана! Надо же! — уловила я шепоток где-то в стороне. — Неужели его высочество действительно решил попрать заветы предков?!
— Иди, милая. Он ждет, — подсказала моя спутница и осторожно, но уверенно высвободила свою руку из моих ладоней.
Я сглотнула и наконец посмотрела вперед.
Там, в конце длинной красно-бежевой ковровой дорожки, меня действительно ждал мужчина.
Молодой, лет тридцати, в богато вышитом старомодном наряде (кажется, такое называется камзол?) и шикарном золотистом плаще с меховым подбоем.
Честно сказать, я ему посочувствовала.
Жара в храме стояла неимоверная, я в своем корсете упарилась, а ему, поди, еще хуже.
В голове до сих пор царил розоватый туман, реальность воспринималась урывками. Я при ходьбе пошатывалась, чем окончательно укрепила присутствующих в мысли, что невеста категорически не в себе.
Но дошла.
Понятия не имею, полагалось ли это по сценарию, но алтарь стал для меня настоящим спасением. И опорой.
Мужчина в рясе недовольно покосился на мои побелевшие пальцы, намертво впившиеся в резное дерево, но замечаний не высказал. Сосредоточился на деле.
Хор детских голосов в вышине затянул нечто заунывно-торжественное, с потолка посыпались бело-розовые лепестки.
