Куда приведет дорога на работу?
Нужно написать три диссертации!
Неожиданная встреча с капитаном КГБ Каримовым.
«Сдать статью в американский сборник, поправить французскую статью, откорректировать сто страниц диссертации Гульчехры! Не опоздать в два часа на встречу в СовМин> [1]! И обязательно просмотреть текучку! Очень много хвостов накопилось! А ведь послезавтра надо сдать отчет за квартал, а у меня и конь не валялся! – раскладывал по полочкам самые крупные дела Борис Шварцман, прогревая двигатель «Тройки»> [2], стоящей под огромным урюковым деревом у самого забора.
Забор был из старого кирпича> [3], который Борис сам сложил, едва только семья переехала в этот дом, который тогда стоял на самой окраине Ташкента.
Борису надо было через неделю ехать на первые туркестанские соревнования по боксу, а родители уперлись и не хотели отпускать.
– Построишь забор – тогда и поедешь! – поставил условие отец, который два раза не повторял свои слова.
Выступать в легком весе было некому, и вот вся сборная Узбекистана по боксу, явилась на хашар> [4] к Борису домой.
Теоретически, Борис мог смастерить кирпичную кладку сам, но вот практически делать это нашему герою никогда не приходилось.
За день до хашара, Борис сходил на ближайшую стройку и внимательно посмотрел на работу мастеров, попутно задавая вопросы по технологии кладки, методике приготовления цементного раствора. Когда же мастера стали коситься на Бориса и хмурить брови, достал из сумки три холодных бутылки пива Шестого Пивзавода> [5], молча, поставил на доски, аккуратно застеленные газетными страницами.
Мастера, моментально подобрели лицами, просветленными глазами посмотрели на Бориса и, отхлебывая пенящийся напиток, еще двадцать минут объясняли тонкости работы, на прощанье, подарив Борису малку, мастерок, ковш и отвес, сделанный из старой крупнокалиберной пули.
Эта пуля до сих пор хранилась в ящике письменного стола Бориса, напоминая о первых годах в новом доме.
Два полутяжа> [6] на большом железном листе, споро мешали раствор, три средневеса> [7] таскали ведра с раствором, а три боксера в весе пера> [8] подавали кирпичи Борису, зато первый и второй тяжи> [9] готовили плов в большом котле, красиво играя рельефными мышцами.
Три часа работы и двухметровый забор стоял на специально подготовленном фундаменте.
Еще два часа и четырехметровый забор был готов, а вся команда наскоро помывшись в летнем душе уселась на веранде, дружно поедая плов из четырех расписных ляганов> [10].
– Ты, Боря, больше под деревом машину не ставь, урюк начал спеть и на машину падать. Попортит полировку твоего железного коня, найдешь себе лишние проблемы! Оно тебе нужно? Или у нас двор маленький? Как ты будешь на пятнистой машине ездить? – напомнила бабушка, выходя к перилам большой деревянной веранды.
Огромная веранда площадью пятьдесят пять квадратных метров была сделана из некрашеного дерева, но прекрасно отполированного и покрытого бесцветным лаком. Веранда служила любимым местом отдыха всей семьи, где родственники в полном составе собиралась не меньше трех раз в неделю.
На стол ставился ведерный самовар и пара литровых чайников с двумя вазами конфет, которые никогда не переводились в доме.
В руках у бабушки был веник, которым она начала подметать двор, вымощенный метровыми полированными бетонными плитами. Между плитами тыл насыпан слой мелкой гальки, которую Борис сам собирал на Чирчике> [11] и мешками привозил домой.
Дедушка купил этот дом сразу после землятрясения> [12] и вот уже больше двадцати лет вся большая семья Шварцманов жила в этом доме на Какракамыше> [13].
Сейчас в доме жил сам Борис Шварцман, со своей женой Фирой и дочерью Евой, которой только недавно исполнилось десять лет, сыном Мишей, на два года старше, бабушкой Геней и дедушкой Кополом, который час назад ушел на работу. Благо ему было всего пятьсот метров до заводика, где он работал заместителем главного конструктора вот уже сорок лет.
Отец с матерью, жившие в отдельном флигельке, около самых ворот, уезжали в шесть тридцать, так как служебная машина отца, именно в это время подъезжала к воротам дома.
Белая Волга завозила отца сначала на вторую территорию завода, потом мать в техникум, и через час возвращалась за отцом, чтобы отвезти на завод.
Позже всех, к десяти утра, уезжал Борис, который долетал на своей «Тройке» за двадцать минут до своей работы.
«Интересная вещь получается: сколько контор я прошел, а везде у меня сохранились хорошие отношения не только с людьми, но с руководством! Просто я сам человек хороший!» – похвалил себя Борис, пропуская вперед белую милицейскую Волгу, с мигалкой на крыше.
А вот впереди шедшая черная Волга, пропускать ментов не стала, нахально заняв крайний левый ряд, при свободном правом.
Борис, предусмотрительно притормозил и даже пропустил вперед серый четыреста двенадцатый Москвич, которым управлял седобородый аксакал в черных каплевидных очках.
– Водитель черной Волги! Прижмитесь вправо! – грянуло от белой Волги, что совсем не произвело впечатления на ее темнокожую соплеменницу.
