Грейс Келли. Как стать принцессой…

Грейс Келли. Когда смотришь на фотографии времен ее расцвета, времен ее работы с Альфредом Хичкоком, времен ее свадьбы с князем Ренье – в полной мере осознаешь, что означает словосочетание «ослепительная красота». Грейс поистине ослепительна: утонченная, совершенная и невероятно аристократичная. Именно так должны выглядеть настоящие принцессы. Именно так они никогда не выглядят: отпрыски королевских домов редко бывают привлекательными внешне. Да и отпрыски аристократических семей – тоже.

Грейс Келли по рождению не была аристократкой. Но стала – княгиней. Да, в русской традиции положено называть правителей Монако – князьями. Но на всех европейских языках титул Грейс Гримальди звучал как «princess». Ее называли «Принцесса-лебедь», потому что своим изяществом и сияющей белизной она напоминала эту царственную птицу. Ее называли «Принцессой Грезой», в честь героини пьесы Эдмона Ростана. Она действительно похожа на волшебное создание, а история ее жизни похожа на сказку…

Только у настоящих сказок всегда хороший конец.

В истории Грейс сказка завершилась трагедией.

Грейс Патриция Келли родилась 12 ноября 1929 года в Филадельфии. Ее отец, Джек Келли, был родом из многодетной ирландской семьи, начинал как каменщик, но к моменту рождения Грейс был уже практически миллионером. Даже биржевой крах не слишком подточил благосостояние семьи. Ее мать, Маргарет Майер, была из семьи немецких эмигрантов. Их с Джеком соединила страсть к спорту: Маргарет увлекалась плаванием, Джек – греблей.

Грейс была их третьим ребенком – после дочери Пегги и сына Келла. Следом за Грейс родилась еще одна сестра, Лизанна.

Из четырех детей Келли, Грейс была самой «неудачной». В этом спортивном семействе царствовал культ силы, а Грейс была болезненной и слабой, все время простужалась и хлюпала носом. К тому же она была неуклюжа, во время спортивных игр часто падала и получала травмы. Родители даже немного стеснялись ее – и, вместе с тем, жалели.

Вообще-то, начало ее истории напоминало скорее не сказку про Золушку, а другую знаменитую сказку – «Гадкого утенка» Андерсена. Казалось, Грейси чужая в семье рослых, здоровых, задиристых Келли. Казалось, ее кто-то подкинул в их шумное гнездо…

Она была такой тихой. Такой мечтательной. Часами играла в куклы, разыгрывая целые представления. В абсолютном одиночестве – в детстве у нее даже подруг-то не было. Зато кукол для ее представлений нужно было много, и сестры щедро отдавали ей своих. Сами они предпочитали более веселые и подвижные игры на свежем воздухе. А Грейси, дай ей волю, вовсе не выходила бы из своей комнаты.

«В детстве я была ужасно застенчивой, – вспоминала Грейс позже, когда уже стала кинозвездой, – Я настолько боялась людей, что была готова забиться в угол, чтобы только меня не видели. Я была такая неприметная, что меня приходилось снова и снова представлять одним и тем же людям, прежде чем меня начинали наконец узнавать. Я не производила ровно никакого впечатления».

Дома, среди более здоровых, красивых и активных сестер, а тем более на фоне брата, единственного мальчика в семье, Грейс чувствовала себя аутсайдером: худшей, ненужной, нелюбимой.

«Мы всегда соревновались между собой. Соревновались буквально за все, и особенно – за любовь… Я всегда старалась усесться матери на колени и висла у нее на шее, – вспоминала Грейс. – Но меня всегда отталкивали».

Мать Грейс, Маргарет Келли – как ее называли в семье, «Ма Келли» – придерживалась тех взглядов на воспитание, которые ей привили ее прусские родители. Ее муж мог обеспечить ей прислугу, а всем своим дочкам – великолепные наряды и лучшего парикмахера. Однако Маргарет сама делала всю работу по дому, и окружающих поражало, какие у супруги Джека Келли красные натруженные руки. Маникюром и даже кремом для рук Маргарет пренебрегала. Она гордилась тем, что у нее «мейеровские руки» работящей немки. Она сама стригла своих детей, и настаивала на том, что дети должны представать перед окружающими в естественном, неприкрашенном виде. Пыталась привить дочерям равнодушие к нарядам, презрение к модницам. Была одержима идеей экономии, постоянно перешивала и перевязывала одежду от старших к младшим. Грейс донашивала платья за Пегги, но Лизанне приходилось еще хуже – она донашивала за Грейс и ходила практически в обносках. Если кто-то из детей неаккуратно вешал одежду, или не дай Бог не убирал снятое сразу же в шкаф, Ма Келли устраивала разнос и накладывала штраф: из 25 центов, выдаваемых в неделю на карманные расходы, вычиталось 10 – значительная сумма для ребенка! За лень, неаккуратность или дерзость она могла отвесить пощечину, а то и отлупить одежной щеткой.

Дочери благоговели перед ней, боялись ее, любили ее… И мечтали о том времени, когда они вырастут и Ма Келли просто придется одевать их прилично. Пегги тайком приносила домой модные журналы и три сестры рассматривали красивых дам на картинках. Они хотели одеваться так же стильно и мечтали о красивых прическах. Но этого надо было ждать. А пока Ма Келли требовала, чтобы у ее дочерей тоже были «мейеровские руки». Постоянно чем-то занятые. Хотя бы вязанием.