1. 1
- Папа! Папуля! Как же я соскучилась!
К Никите, сломя голову, бежала дочь. Сашенька. Косички смешно подпрыгивали, словно две маленьких пружинки. К груди Саша прижимала куклу - ее он подарил дочери на прошлый день рождения. Вроде, ничего необычного - мягкая игрушка в виде девочки с точно такими же забавными косами, как у Сашули. А надо же - дочка с подарком не расставалась.
У них с женой получилась чудесная малышка. Темноволосая и голубоглазая. С серьезным взглядом и такими же высказываниями, от которых порой падали со смеху все кругом - настолько весело было слышать их из уст такой крохи.
- Саш! Осторожно, папу испачкаешь.
Есения, улыбаясь и качая головой, подошла следом за дочерью.
- Привет, - мягко поздоровался Никита с женой.
Бывшей, к слову сказать. Впрочем, с недавних пор Константинов собирался это исправить. Потянулся за поцелуем, но Еся лишь скользнула губами по щетинистой щеке.
- Колючий, - наморщила она нос и отстранилась. Втянула аромат дыма. - Мммм! Шашлык, да еще и мой любимый!
- Фирма веников не вяжет, - ухмыльнулся Никита. - Айда к столу.
Есения помотала головой. Константинов невольно завис взглядом на лице жены. Румянец очень ей шел, и сейчас Еся выглядела особенно привлекательной. Один черт разберет, почему. То ли соскучился по ней донельзя, то ли просто раньше как-то не замечал, насколько она красива. Темные волосы, светло-ореховые большие глаза. И губы такие, чуть припухлые, сочные. Целовать их захотелось.
- Не могу, - ответила Есения и, потрепав дочь по макушке, улыбнулась Никите: - Вон Сашку покорми. Но много не давай. Пусть по чуть ест, а не до отвала. Она от тебя в прошлый раз с коликами приехала.
Сашенька мгновенно насупилась. Видимо, заболевший живот должен был стать секретом.
- Слушаюсь! - согласился Никита.
Он ощущал какое-то странное чувство потери. Вроде бы Есения всего лишь не могла остаться с ним и Сашей, а ощущалось это так, словно у Константинова отняли что-то бесценное.
- А чего не останешься? - как можно спокойнее спросил он, а сам вцепился взглядом в лицо жены.
- Дела, - пожала плечами Еся, щеки которой заалели сильнее.
Никита мгновенно напрягся. Нехорошее предчувствие зародилось в душе и теперь расползалось по нутру.
- Понятно, - сказал он и, взяв у Сашки рюкзачок, собранный для дачи, добавил: - Ну, до завтра тогда. Если что - звонить будем.
- Идет, - кивнула Еся и, развернувшись, пошла к машине.
С женой они познакомились, когда ей было десять, а ему - четырнадцать. Как потом рассказывала сама Есения, она влюбилась в Константинова с первого взгляда и сразу же решила, что он будет ее мужем. Он и сейчас, вспоминая это, очень веселился. Помнил Еську нескладной девчонкой, а сам в то время уже вовсю погуливал с девушками своего возраста. А она ждала. Потом расцвела, превратилась в настоящую красавицу. Едва ей исполнилось шестнадцать, за ней парни табунами бегать стали. Никита тогда это счел благом - видел, что Еся в него влюблена, но воспринимал ее исключительно как младшую сестру. А потом, когда понял, что ревнует, если видит ее с другим, до него дошло - с этим нужно что-то делать. Так в двадцать лет Есения стала матерью его ребенка. Впрочем, это событие не подтолкнуло Никиту к тому, чтобы сделать Есе предложение. Все казалось - зачем? Им хорошо вместе и так, а то, что называлось статусом жены или мужа для Константинова было пустым звуком. Формальностью, ровным счетом ничего не значащей. И то, что Есения относилась к этому иначе, было лишь ее «проблемой».
Впрочем, они все же поженились. Никите было откровенно плевать на вопросы друзей и родных - когда же свадьба? Но вот беспокойство по этому поводу Саши сыграло свою роль. Когда дочь в миллионный раз посетовала, что в садике у всех ее подруг папы настоящие, Константинов позвал Есю под венец.
- Ну, малая… пошли мясо есть? Дядя Олег и дядя Глеб уже нас заждались.
Саша, проводив маму взглядом, вздохнула:
- Знаю я, чего они тебя заждались, - и выразительно пощелкала указательным пальцем по горлу. - Но ладно… пойдем.
Они направились туда, где друзья Константинова жарили шашлык. Оба приехали с женами и детьми - последние как раз доламывали очередной куст смородины. И Никита уже собрался было окрикнуть их и дать нагоняй, когда услышал то, что пригвоздило его к месту:
- Пап, а теперь мама с этим Егором поженятся, да? Вместо тебя?
Глаза Константинова поползли на лоб. Какой, черт побери, еще Егор? И почему он должен был жениться на Есении?
- Что значит… поженятся? - проговорил он, поворачиваясь к дочери.
Она замерла в полуметре от него и теперь смотрела на отца с недоумением.
- Ну… как вы с мамой. Я помню вашу свадьбу.
- Кто такой Егор? - вместо ответа, задал вопрос Никита.
Саша нахмурилась. Константинов так и видел, как крутятся шестеренки в голове дочери. Видимо, малая соображает, не сказала ли лишнего.
- Это мамин… ухажер… Так ведь называют мужчин, которые носят цветы и зовут в кафе?
Вот те на! И когда это он успел упустить момент, за который у Есении нарисовался рядом тот, кому жизнь, видимо, была не мила? С каких пор какой-то чужой мужик не просто крутится возле его жены, но еще и обеспечивает ее конфетами-букетами?
