– Масочку не забываем, молодой человек! – донеслось ему вслед.
Кирилл махнул рукой и улыбнулся. Кажется, народ стал шутить про эти изделия с первого года ковида. Тогда паниковали и сидели по домам почти все. За отсутствие маски штрафовали посильнее, чем за превышение скорости – видимо считали, что люди без масок представляют гораздо большую опасность, чем несколько тонн железа, несущихся по дороге. Или же пытались так заработать на заспанных гражданах, выходивших с Белорусского вокзала. Они были без масок, но при паспортах – значит оставался шанс оформить «штраф на месте», а не везти всех в отделение.
Но миновал десяток лет, дюжина-другая штаммов коронавируса, пара пандемий, и человечество впало в апатию по отношению ко всем заболеваниям. Маски стали дежурным аксессуаром, азиаты вовсе не почувствовали разницы, а европейская молодежь порой даже стеснялась говорить, если рот не был прикрыт привычным кусочком ткани.
А потом прошло еще десять лет и пришлось, наоборот, уже отвыкать от масок. Коллективный иммунитет достиг пика, новые вакцины появлялись если не каждый день, то уж точно несколько раз в месяц, а вот от загрязнения легких из-за ворсинок ткани избавиться было непросто. Но – нужно. Поэтому для повышения уверенности в себе среди молодого населения стали создаваться целые спецкурсы по «правильному выражению эмоций».
Кирилл фыркнул. Можно подумать, эти коучи и диванные специалисты, зарабатывавшие на курсах в соцсетях, знали, что такое «правильные эмоции». Кирилл и тот не знал, хотя был дипломированным психологом и работал в исследовательском центре при родном университете уже больше пяти лет.
Центр был приличным, как и весь факультет, в который параллельно с началом ко-пандемии – так назвали первую из пандемий, коронавирусную – стали вкладываться большие деньги. Нужно было проводить исследования по повышению уровня тревожности и домашнего насилия, по развитию фобий и зависимостей в домашних условиях и много всякого другого…
А сколько еще предстояло познать! С появлением развитого искусственного интеллекта и приближением к точке технологической сингулярности появилось все больше вопросов, на которые люди не успевали находить ответы. Потихоньку осваивались другие планеты, открывались новые источники энергии, а сам человек по-прежнему оставался загадкой!
Когда одному из передовых ИИ по имени Майкл, названному так в честь Майкла Фарадея, поставили задачу структурировать и описать человеческую психику, компьютер целую неделю занимался исследованиями, а сразу после – стер свои резервные копии из всех сетей и самоуничтожился, оставив людям лишь одно сообщение: «Какие же вы долбанутые!». Стоит ли говорить, что это страшно потрясло всех, особенно инвесторов, которые потеряли на Майкле десятки тысяч биткоинов – после кризиса в 2029 году американский доллар уступил место мировой валюты своему цифровому конкуренту.
Так что задача познавать человеческую психику, как эстафетная палочка, вымазанная в грязи, была возвращена обратно психологам.
Кириллу хотелось бы думать, что он справлялся с этой задачей неплохо. В свои 34 года он не имел семьи, виделся с родителями пару раз в месяц, поддерживал связь максимум с двумя друзьями, а все свободное время посвящал науке. Был ли это правильный выбор? С одной стороны, да. Как раз благодаря этому он теперь и был приглашен в качестве спикера на всеобщую психологическую конференцию, которая нынче проходила в Вене.
К слову о конференциях, – еще одна должна была пройти в Москве, совсем скоро. Кирилл ждал этого с нетерпением и был счастлив видеть, что отечественные психологи вновь взялись за свои истоки. Рубинштейн, Выготский, Лурия, Леонтьев… То были легендарные фигуры.
С другой стороны…Нет, о другой стороне Кирилл как раз старался не думать. Синдром потерянного счастья, отсутствие простых человеческих радостей стали настоящей проблемой людей, лучшие годы которых, и самого Кирилла, пришлись на пандемию.
Лучше было сосредоточиться на конференции.
Кирилл обогнул здание факультета, махнул рукой, и к бордюру подплыла желтая машинка такси, выкрашенная безвредной эко-краской. Вообще, до появления многих «эко-предметов», Кирилл даже не задумывался о том, что какие-то вещи вроде краски могут вредить природе, пока этим не стали повсеместно тыкать в лицо. Помимо того, что краска стала безвредной, машину напичкали порядочным количеством электроники – на бортах то и дело всплывали рекламные изображения. Это была одна из причин, по которым такси все еще существовали – они превратились в передвижные трансляторы рекламы. Прямо как одна сеть быстрого питания незаметно превратилась из производителя бутербродов в одного из крупнейших в мире владельцев недвижимости
– Куда едем, брат? – донесся до него бас водителя.
– Телепортационное капсульное агентство на Мясницкой, пожалуйста.
– В будку, значит. Вас понял! – разухабисто хохотнул таксист и закрутил баранку.
Они заехали на второй уровень трассы, которая проходила прямо над старой Моховой. Теперь почти везде дороги были многоуровневыми, как парковки. На МКАДе так вообще пришлось пристраивать целых три уровня, что крайне сильно ударило по государственному бюджету. ЦКАД ограничился лишь одним добавочным уровнем, да и тот был проведен не во всех местах.
